Долг платежом красен

На «сено» парни реагировали правильно, а вот при команде «направо», начинали сбиваться. При переходе на обучение маршу возникли новые проблемы. Мне с трудом удавалось подбирать команды, чтобы самому не запутаться.

— Сеном шагом марш! — орал я, шизея от собственных указаний.

— На се-эно! — кричал я, когда колонне требовалось повернуть вправо.

С марш-бросками тоже проблема возникла. Деревенские парни никак не могли взять в толк, зачем, как кони, бегать без дела просто так по кругу. Пришлось ставить задачу по-иному: бегать в горы, брать каждому по камню килограмма на три-четыре, затем двигаться к деревне и складывать их неподалеку от дороги. Крестьянам было сказано, что могут использовать все, что мы натаскали, для строительства. Мы исправно доставляли булыжники месяца четыре, но каждый раз, когда приносили следующую партию, на этом месте было уже пусто.

Со временем все втянулись в тренировки и привыкли к расписанию занятий. Вставали в шесть утра, бежали к реке, обливались водой, затем бежали назад, переодевались, к этому моменту и я с Кристой спускался после своих водных процедур, и начиналось — массаж, растяжка, разминка, завтрак — и дальше тренировка. Мы бегали, прыгали, маршировали с песнями и без оных, метали ножи, стреляли из луков и арбалетов, отжимались и подтягивались, владению мечом нас обучали то Ирвин, то Рэм, которым тоже нелишне было позаниматься.

В качестве основного оружия я выбрал палку длиной семьдесят сантиметров с металлическим набалдашником. В будущем планировалось перейти на полностью металлическую трость, уж очень меня впечатлила информация, прочитанная где-то, как четыреста монахов шаолиньского монастыря металлическими посохами разогнали десятитысячное японское войско. Насколько правдива эта информация, не знаю, но увиденное мной в свое время «у нас» по Интернету выступление монахов этого монастыря было впечатляющим.

Три часа в день были предназначены для учебы умственной. Час времени, посвященный истории, политике или основам экономики этого мира, вел магистр Жаколио. Поскольку его должность называлась домашний маг, то он еще преподавал нам общий обзор и основы магии. Остальное время занимался с будущими охранниками я: учил письму, счету, проверял, насколько они усвоили законы этого мира…

Поскольку мое тело было совершенно слабым, мне приходилось заниматься пять — десять минут и затем отдыхать. В это время я либо изучал деловые бумаги, либо просто присматривал за парнями. Следующее упражнение я снова делал вместе с ними пять — десять минут и опять брался за чтение, а парни продолжают сами. Временами давал им задание, а сам шел на лекции Маэстро. Чтоб ребята честно занимались, пришлось вначале отловить одного из пытавшихся сачковать и для острастки сделать вид, что выгоняю его. Так рекрут в ногах у меня валялся, умоляя оставить, ну и пришлось на первый раз простить лентяя. Больше симулянтов не было.

Парней временами шатало от усталости, но я ободрял их словами:

— Помните, на то, чтобы избавиться от старой привычки, необходимо сорок дней, а чтобы выработать новую привычку, надо девяносто дней. Так что еще немного, и вам полегчает. Но если кому-то совсем уже невмоготу, разрешаю вернуться в деревню.

На это предложение все скептически ухмыльнулись, и никто не сдался и не ушел.

Для поднятия боевого духа и хорошего настроения парни маршировали пару раз в день по полчаса с песнями из кинофильма «Гусарская баллада» «Жил был Анри Четвертый» и «Давным-давно».

Я, конечно, как мог подбадривал их, пытался поддерживать стремление заниматься, но бог ты мой, кто бы поддержал меня!!! Как тяжело было порой заставить себя пойти на тренировку или на лекцию. Я никогда не любил скучную жизнь, но старался и не перенапрягаться. Всегда балансировал на грани необходимо — интересно. Потому, видимо, и никаких больших достижений ни в чем не имел. Здесь же необходима была такая целеустремленность и воля, которую правильнее было бы назвать фанатизмом.

Временами, когда было совсем невмоготу, я вставал совершенно раздетым перед зеркалом и, глядя на отражающийся в нем скелетик, так сказать, суповой набор, убеждал себя, что если это тело не укрепить, не сделать здоровым и сильным, то можно вскоре потерять его из-за болезней. Была у меня еще одна фишка — помнить о долге перед душой такой мужественной девочки. Когда и это уже не помогало, я использовал последнее средство — шел учиться танцевать или пел. Мне это всегда поднимало настроение.