Долг с глушителем

– Товарищ полковник, прибыл полковник полиции Воробей. Говорит, что очень торопится. У них в райотделе сегодня запланированные занятия по стрельбе для офицерского состава и полковник должен руководить ими.

– Скажите ему, что как только мы с Сергеем Тимофеевичем закончим, я сразу приглашу его. Только пусть никуда не уходит, чтобы не пришлось потом привозить сюда в принудительном порядке, он важный свидетель.

– Он никуда не уйдет, – заверил полковника капитан-официант.

Таким людям нравится быть хоть кем-то и хоть в чём-то важном, это их психику подпитывает. Последняя фраза была произнесена с недобрыми и слегка насмешливыми нотками в голосе. Из этого Васильев сделал вывод, что капитан-адъютант время от времени с полковником Воробьем общался и понимал его скорее всего правильно.

Он вспомнил день первого покушения, когда был доставлен в райотдел полиции в наручниках. Тогда Воробей из «аквариума» дежурного звонил кому-то по городскому телефону. Вскоре после этого приехал полковник Соловей. А ведь по городскому телефону позвонить в приёмную, минуя адъютанта, скорее всего невозможно. Это сам Васильев обычно пользовался мобильным телефоном, а другие люди вполне могут быть и куда более бережливыми, не тратить напрасно время и деньги, когда есть возможность их сберечь. Хотя там, вполне мог оказаться фактор срочности, а вовсе не бережливости. Воробей пытался поторопить время и стал звонить по первому же аппарату, который увидел, а собственной мобильник он мог перед этим, получив сообщение о перестрелке на улице, в суете оставить в кабинете, просто забыл в кармане гражданского костюма, который висел у него в шкафу, да и всё.

Даже сам Васильев, при своей великолепной памяти и высокой организованности, порой забывал свой аппарат – то дома, то на рабочем столе в кабинете. Но это, правда, было давно, когда такие телефоны ещё не вошли в обиход людей настолько прочно, что стали постоянной необходимостью. Об их наличии стало заботиться даже наше подсознание. Но ведь оно далеко не у всех людей развито настолько, чтобы предупреждать нас ещё о чем-то, помимо заботы о дыхании, переваривания пищи или о способности ходить.

Чтобы сделать подсознание постоянным своим помощником, следует потратить время, приложить определенные силы, тренировать его.

– Ну ладно. Приступим к главному, – сказал полковник Савельев и поправил под собой стул, пододвинул его поближе под себя и ближе к столу. – Начнем самого начала, с первого покушения, – он выложил на стол диктофон и спросил отставного майора: – Вы не будете против если, я ещё и аудиозапись включу, а то я свой почерк иногда сам не разбираю.

– У вас случайно нет второго высшего образования, медицинского?

– Есть, причем совсем не случайно. Терапевт общей практики. Я даже два года работал участковым врачом в сельском районе. Только какое это имеет отношение к протоколу?

– У врачей всегда почерк такой, что они сами не могут разобрать что записывают.

– Возможно, – согласился полковник. – Но тогда штат дешифровальных центров следует формировать из аптекарей, которые разбирают каракули врачей.

– Может быть. Тогда от этих центров был бы хоть какой-то толк, – проговорил Васильев.

– Рассказывайте.

Сергей Тимофеевич начал с самого начала, с ощущения опасности, посетившего его тогда. Упомянул он и о своей реакции на «Гелендваген» с тонированными стеклами. Савельев записывал не все, пропускал размышления о подсказках интуиции. Фиксировал лишь то, что было ему, как скажем и среднему обывателю, самому понятно. Сергей Тимофеевич возражать не стал. Он хорошо помнил, что даже молодые офицеры спецназа, которые приходили на службу в бригаду, сначала просто не понимали – что такое чувство опасности и весьма скептически относились к самой возможности активации функций подсознания. Да и сам он, кажется, в молодости смотрел на это с откровенным недоверием.

Но позже боевая практика несколько раз убедительно подтвердила правоту тех людей, которые понимали в этом вопросе больше молодого офицера. Со временем и сам Васильев стал таким человеком. Однако, после проведения очередной операции, когда сотрудники следственного управления составляли протокол, Васильев умудрялся пропускать вопрос о подсказке подсознания. Например, правильное определение ущелья, где пряталась банда, он объяснял удачной работой разведки или простой наблюдательностью своих бойцов, обнаруживших сперва след в пыли, а потом и чей-то окурок. Следователи не были готовы к восприятию подсказок активированного подсознания.

Но полковнику Савельеву Сергей Тимофеевич стал рассказывать все. Он не умолкал, хотя видел, что тот многое не записывает. Ведь при этом, велась ещё и аудио запись, которая, при необходимости, подтвердила бы слова отставного майора, если бы полковник Савельев забыл зафиксировать на бумаге что-то важное. Но полковник был, видимо, вполне ответственным офицером – старался ничего не упустить.

Сергей Тимофеевич убедился в этом в конце допроса, когда полковник завершил запись, сам подписал протокол, потом развернул его в сторону отставного майора и сказал: