Долг с глушителем

– Не переживайте, товарищ майор. Теперь Садовник – это наша общая забота, – выдал ему Савельев слабое утешение. – Но главная наша проблема – это поиск заказчиков убийства Говоруна. В телефоне Соловья есть множество контактов с уголовным авторитетом Афоней, это только за последние дни. Похоже, что Соловей все докладывал Афанасьеву. Мы подозреваем, что Афоня и есть заказчик убийства, но это ещё требуется доказать. Здесь есть сложности правового порядка. Даже для открытия уголовного дела нам требуется согласие областного Законодательного собрания, депутатам которого он является, а это уже означает открытое противостояние. Афоня будет иметь возможность спрятать концы в воду. Мы пока негласно собираем факты, ведём активный Следственный поиск. Не зря же нас сюда из Москвы прислали, будем, значит, работать. Если понадобится ваша помощь, то я не постесняюсь обратиться к вам. А сейчас пригласите, пожалуйста, сюда для допроса полковника Воробья. Он должен где-то по ту сторону двери ждать своего часа. Запишите мой телефон и не стесняйтесь, при необходимости, звонить в любое время суток. Меня зовут Игорь Вячеславович.

– Я запомнил. Вас при мне генерал назвал по имени отчеству.

– Можете быть свободны.

Глава 17

Сергей Тимофеевич вышел из кабинета. Полковник Воробей и в самом деле сидел в приемной и пил кофе вместе с капитан-официантом. Они мило улыбались один другому.

– Алексей Викторович, вас полковник Савельев к себе приглашает, – сказал Васильев, кивая на дверь из которой только что вышел.

Воробей одним жадным глотком допил кофе из чашки и не обжегся. Тут Сергей Тимофеевич вдруг вспомнил, что за все время его допроса полковник Савельев так и не попробовал кофе, принесенный специально ему. Он даже представил мысленно, хотя и с заметной улыбкой, что Воробей сейчас, только войдя в кабинет, с такой же жадностью выпьет и кофе представителя следственного управления Главка ФСБ.

Перед дверью Воробей остановился, посмотрел на отставного майора и спросил:

– У вас как, Сергей Тимофеевич, со свободным временем?

– Вообще-то я не слишком занят.

– У нас сегодня в тире планируется учебные стрельбы офицерского состава, будем упражнения из практической стрельбы выполнять. Я хотел вас попросить – показать мастер класс, продемонстрировать основные свои приёмы. Не согласитесь ли? Наш отдел готов оплатить ваши услуги. Я уже, пока только как вариант, обсуждал это с начальником. Тысяч пять мы смогли бы на это дело выделит . За пару часов не трудной работы это, мне думается, неплохая оплата.

Последний аргумент оказался действенным.

– Почему бы и нет, – сказал Васильев.

– Тогда подождите меня, пожалуйста, здесь. Как только допрос закончится, мы сразу поедем в тир «Динамо». Офицеры будут уже там. Это не займёт у вас больше двух часов, гарантирую.

Сергей Тимофеевич вообще-то намеревался поехать в дом Говоруна. Пришло время ему там появиться и от первого лица рассказать о том, что произошло вечером в театре. Но он тут же предположил, что Говорун надумает на него взвалить хлопоты с похоронами Барона. Надо сказать, что заботы подобного рода, Васильев откровенно недолюбливал, считал их надоедливым напоминанием о том, что всё это ждёт вскоре всех.

Под понятием «всё это» – Сергей Тимофеевич подразумевал не только естественную смерть или неестественную гибель, но и то, о чем никто, ничего толком не знал. В то, что загробная жизнь существует, он верил. Один из его погибших товарищей, о котором Люся всегда проявляла заботу, время от времени являлся ей во сне и давал дельные советы. Он предсказывал отдельные события, даже сообщал, что случится с самим Сергеем Тимофеевичем в очередной командировке.

Произошло это во время второй Чеченской войны. Время на то, чтобы убедиться в правоте предсказаний погибшего товарища, у семьи Васильевых было. Но при этом, отставной майор не верил в те представления, которые навязывает людям церковь.

Поэтому он решил слегка задержаться с визитом в дом Говоруна. Кроме того, ему следовало обдумать и предусмотреть все меры безопасности на похоронах, ведь именно в этот момент, уголовный авторитет наконец-то рискнет, скорее всего, покинуть свой дом-крепость, несмотря на всеобщее обязательные уговоры не делать этого. А тут у отставного майора и причина появилась уважительная, даже в какой-то степени меркантильная. Это должно было бы неназойливым образом напомнить Говоруну об устной договорённости, относительно оплаты стараний Васильева в деле обеспечения безопасности уголовного авторитета и его дома.

– Над чем смеетесь, товарищ майор? – спросил капитан-официант, когда Васильев занял стул, только что освобождённый полковником Воробьём.

– Разве я смеюсь? – осведомился Сергей Тимофеевич. – Я только улыбаюсь собственным мыслям. Ведь хорошо если человек не разучился это делать. В противном случае, лицо сразу застывает, всё тело становится деревянным, да и мысли тоже. Значит пора уже в гроб ложиться, а я туда ни сколько не тороплюсь.