Долг самурая

Плетнев скинул куртку и подложил под голову девушке. Затем достал из кармана мобильный телефон и быстро набрал номер Щеткина.

— Слушаю, — послышался голос Пети Щеткина.

— Петя, тут у меня раненая девушка, — выпалил Плетнев. — Я попробую довезти ее до больницы, тут есть неподалеку. А ты наведайся с ребятами в дом и осмотри все как следует.

Щеткину не нужно было повторять дважды.

— Диктуй адрес, я записываю, — коротко сказал он.

14

Такеши сидел на стуле, склонившись вперед и обхватив голову ладонями. Он что-то тихо шептал по-японски, по интонации это было похоже на русское «Боже мой, Боже мой…»

Плетнев молчал, но на душе у него было так же погано, как у Такеши. Дрюля тоже сидел бледный и расстроенный. Волосы его были всклокочены, шарф на шее сбился набок.

Мила сидеть на стуле не смогла. Она расхаживала по коридору взад-вперед, обхватив плечи руками и трагически сдвинув брови.

— Покурить бы, — тихо сказал Плетнев.

— Здесь нельзя, — растерянно прошептал Дрюля.

— Да знаю.

Плетнев вздохнул и стал смотреть на Милу, которая по-прежнему расхаживала по коридору.

Когда человек в белом халате вышел из операционной, Плетнев и Такеши бросились ему навстречу так рьяно, что тот испуганно отшатнулся.

— Стоп-стоп-стоп! — воскликнул он. — Вы меня сметете!

— Как она, доктор? — быстро спросил Плетнев, удерживая рукой Такеши, который продолжал рваться вперед и что-то лепетать на своем отрывистом, яростном языке.

— Жить будет, — ответил хирург, опасливо поглядывая на «бешеного» японца.

Плетнев облегченно вздохнул.

— А ребенок? — спросила подошедшая Мила. По лицу доктора пробежала тень.

— С этим хуже, — сказал он. — Пока ребенок жив, но в любой момент… — Он осекся и договорил скомканно: — Будем надеяться на лучшее.

— Но шанс есть? — не отставал Плетнев.

— Шанс? — Доктор посмотрел на него грустным взглядом и вздохнул. — Я бы сказал: полшанса.

— Что делать нам? — выпалил Такеши, вспомнив наконец русские слова.

— Вам? — Доктор подозрительно на него прищурился. — А вы, собственно, кто такой?

— Он друг девушки, — объяснил Плетнев.

— Да, друг! Что делать нам? — снова спросил Такеши, подступая к доктору еще ближе.

— Что делать? — Щека доктора нервно дернулась. — Не знаю, что делать. Богу молиться. Если, конечно, вы в него верите.

Такеши хотел спросить еще что-то, но Плетнев взял его локоть и слегка оттащил от доктора.

— С ней можно поговорить? — спросила Мила. Доктор вздохнул и сухо ответил:

— Исключено. Простите.

Он повернулся и зашагал по коридору, но, сделав пару шагов, остановился и посмотрел на Плетнева.

— Да, перед тем как уснуть, она все бормотала про какого-то страшного японца… Похоже, она его сильно боится. — Доктор перевел недовольный взгляд на Такеши. — Это она не про вас говорила?

Такеши растерянно посмотрел на Плетнева.

— Нет, — вступился тот. — Такеши — добрый японец. Он друг Марии.

— Ясно.

— С ней точно нельзя поговорить? Может, через час или два?

Доктор отрицательно покачал головой:

— Нет, до утра она будет под действием анестетиков. Подходите часиков… в семь. Возможно, она уже будет в состоянии говорить. Но не обещаю…

— Ясно. Спасибо, доктор!

— Не за что. Благодарите убийцу. Ударил бы на пару сантиметров ниже или выше — конец. Всего доброго.

Когда доктор ушел, Плетнев обвел взглядом лица Дрюли, Милы и Такеши и сказал:

— Что ж, ребята, значит, до утра.

— Я буду здесь весь ночь, — заявил Такеши не терпящим возражений голосом.

— Вряд ли тебе разрешат, — сказал Плетнев. — Впрочем, попробуй.

15

Когда на следующее утро Плетнев подошел к двери палаты, в которой лежала Маша, Такеши был уже там. Лицо у него было землисто-желтого оттенка, под глазами пролегли темные тени.

— Провел здесь ночь? — спросил Антон, пожимая японцу руку.

— Да, — ответил тот.

— Удалось уговорить старшую медсестру?

— Деньги может уговорить любого, — философически изрек Такеши.

После кратких переговоров с врачом Такеши и Плетнев вошли в палату и подошли к кровати, на которой, укутанная в одеяло до подбородка, лежала Маша. Мужчины остановились в нерешительности. Девушка смотрела в потолок. Казалось, она не замечала гостей, не замечала ничего вокруг.

— Маша, — тихо позвал Такеши. — Маша, ты меня узнать?

Девушка посмотрела на Такеши и улыбнулась побелевшими губами.

— Да. Я тебя… узнала. — Она перевела взгляд на Плетнева. — А это?..

— Я Антон Плетнев, друг Такеши. — Плетнев ободряюще улыбнулся. — Выглядите хорошо. Вы сейчас в состоянии разговаривать?

— Да, — слабым голосом ответила Маша.

— Вы помните, кто вас ударил ножом?

— Я… не знаю его имени.

— Это был японец? — выпалил Такеши. Маша нахмурилась и слегка качнула головой:

— Нет. Русский. Он называл себя Шепот. Он хотел меня… изнасиловать… Потом ударил…

Такеши вспыхнул и попытался что-то спросить, но Плетнев его опередил.

— Это Шепот привез вас в тот дом?

— Да, — ответила Маша.

— Перед тем как уснуть, вы говорили доктору про какого-то страшного японца. В доме Шепота был японец?

— Да. Я его… не видела… Только голос… Он кричал… ругался… Потом ударил… Это было страшно.

— Он ударил Шепота?

— Да… Разбил ему лицо…