Долг самурая

— Маша, я… — забормотал Такеши, но Плетнев и на этот раз не дал ему договорить.

— Подожди, — сказал он, положив японцу руку на плечо. — Маша, как выглядит этот Шепот?

Маша наморщила лоб, как бы с трудом извлекая из памяти образ своего мучителя, и ответила:

— Рыжий… Невысокий… Шрам на губе… Больше ничего.

Плетнев записал все, что сказала Маша, в маленький блокнот и, подняв взгляд на девушку, задал самый главный вопрос:

— Кто убил вашего друга Рю?

— Я… не знаю, — мучительно, чуть не плача, ответила Маша. — Они нашли меня. Потребовали скачать информацию…

— Из компьютера Рю? — быстро спросил Плетнев.

— Да.

— И вы скачали?

— Да.

— Кто просил вас это сделать?

— Шепот, — ответила девушка и закрыла глаза.

— Она не может говорить сильно, — взволнованно сказал Плетневу Такеши. — Она устала. Надо уходить коридор.

Маша открыла глаза.

— Нет, я могу, — с трудом проговорила она. — Но я… ничего больше не знаю. Они заплатили мне…

При этих словах Такеши хрипло вздохнул и слегка отшатнулся. Плетнев с тревогой на него посмотрел.

— Такеши, ты в порядке?

— Хорошо, — процедил тот сквозь яростно сцепленные зубы. — Я хорошо. Ты говори.

Плетнев пристально вгляделся в его посеревшее лицо, покачал головой и снова повернулся к девушке.

— Вам заплатили за то, чтобы вы скачали из компьютера Рю информацию, так?

— Так, — отозвалась Маша.

— Вы запомнили что-нибудь из того, что скачивали?

— Нет, — с болью в голосе ответила Маша. — Там были… только иероглифы.

Плетнев нахмурился.

— Так, — сказал он. — Ну, тогда вспомните: может, Рю говорил о чем-то таком в разговоре с вами?

— Нет, — сказала Маша. — Ничего… Почти ничего.

— Почти?

Она сглотнула слюну.

— Я только поняла, что он что-то подозревал… что-то, связанное с корпорацией, или с кем-то там… Что у него есть какой-то долг… Говорил что-то про доказательства. — Она мучительно поморщилась и выдохнула: — Нет, не помню.

Плетнев дал девушке передохнуть, затем спросил:

— А он вам случайно свой кинжал не отдавал?

— Кинжал?… Его что… кинжалом убили? Глаза девушки наполнились слезами.

— Маша, это очень важно, — с нажимом проговорил Плетнев. — Попытайтесь вспомнить, что он вам говорил? Даже если это кажется бессмыслицей. Ерундой какой-то.

— Пытался объяснить про что-то святое для них, но не мог объясниться по-русски… Потом сказал, что все мне расскажет… Скоро… Но не рассказал.

— Ясно. — Плетнев повернулся к японцу. — Ну что, Такеши, думаю, нам нужно дать Маше отдохнуть. Как ты считаешь?

Такеши повернулся и, не говоря ни слова, зашагал к двери. Когда дверь за его спиной закрылась, Плетнев сказал:

— Он сильно за вас волновался. Дежурил тут всю ночь.

— А теперь он презирает меня, — хрипло прошептала девушка и закрыла глаза. — Уходите. Прошу вас.

— Хорошо. Выздоровливайте. Я оставлю на тумбочке свою визитную карточку. Вдруг что-нибудь вспомните. Всего доброго!

Маша ничего не ответила, глаза ее по-прежнему были закрыты. Плетнев положил на тумбочку визитку, повернулся и вышел из палаты.

16

В кабинете Щеткина в МУРе витали клубы табачного дыма. Едва переступив порог, Антон Плетнев закашлялся.

— Ты бы хоть форточку открыл, что ли!

— Не открывается. Замазана на зиму, — ответствовал Щеткин. — У нас планерка была, а кабинет шефа красят, вот и переместились сюда. Ну и надымили. Да расслабься, через пять минут привыкнешь.

Плетнев уселся за стол, все еще морщась от спертого воздуха.

— Кондиционер тоже не работает? — мрачно спросил он.

— Работал. До планерки. А сегодня крякнулся. Починят только вечером.

Антон улыбнулся.

— Везет тебе.

— И не говори, — засмеялся Щеткин. — Ну что, будешь терзать меня вопросами?

— Да уж потерзаю, если не возражаешь. Щеткин кивнул.

— Хорошо. Тогда давай я тебе сам все расскажу. — Он устроился в кресле поудобнее и приступил к рассказу. — Хозяин жулебинской хатенки — некий Иван Старшилин, пенсионер. Сам живет у дочери, а дом сдает.

— Хорошо, когда есть что сдавать, — заметил Плетнев, вспоминая о тех кругах ада, через которые ему пришлось пройти, пока он не решил жилищную проблему.

— Полностью с тобой согласен, — кивнул Щеткин. — Идем дальше. В последний раз Старшилин сдал свою хатенку около месяца назад. Сдал рыжему мужику, который представился Василием Васильевичем Ивановым и в качестве доказательства предъявил военный билет. Паспорта у него при себе не было — сказал, что на регистрации.

— Военный билет, конечно, оказался липовым? — уточнил Плетнев.

— Да, но не опережай события. Итак, месяц назад Старшилин передал ключи от дома этому рыжему парню, и с тех пор в дом ни разу не наведывался. Я описал ему внешность Машиного «друга», включая шрам на губе. Старшилин подтвердил, что это и есть «Василий Иванов». Теперь об осмотре места происшествия. Никаких отпечатков пальцев мы в доме на нашли. Ударив Машу, этот рыжий мерзавец старательно прошелся по мебели и дверным ручкам тряпкой.

— Хреново, — выдохнул Плетнев.