Долг (СИ)

Хорошо играет или правда случайно уснул? Вопрос на мешок золота. Но вот он выпрямляется и начинает разминать видимо затёкшую шею. Взгляд такой потерянный… Верю. Как обычно.

— Доброе утро, — сказала я со вздохом, протирая глаза.

Тот перестал потерянно смотреть на стены и тереть шею. Уставился на меня, как… маленький сонный котёнок, которого случайно разбудили.

— Эм… Да, доброе утро.

Он так странно смотрел на меня, что сумел ответить не сразу. Такие глаза у него большие, будто я ему фокус показала, а секрет раскрывать не спешила. Наверное, сам растерялся, что заснул у моей кровати, ну, а я даже не знаю, как правильно реагировать. Жалко его с одной стороны, а с другой, я его подозреваю. Не специально ли он часом тут заночевал?

— Удобно тебе спалось? — спросила я, прикрывая рот ладошкой, дабы смачно зевнуть.

Лорин чуть поджал губы и вдруг нахмурился.

— Не смейся, я не специально.

Обижается. Это сложно подделать. Ладно, пора завязывать. Жить с постоянными терзаниями? Как жил сам ликан? Нет, я этого не хочу. Просто смотрю на нас со стороны и диву даюсь. Он уснул у моей кровати, пришёл снова ночью для повторного разговора, и когда я не захотела его слушать, то он остался. А я лежу и размышляю над правдивостью его действий. Так нельзя. Лучше было, когда я верила. Да, обжигалась, и потрясений всегда было много, но я хотя бы наслаждалась моментами, а что теперь? Осталась какая-то сухость, будто из сочного яблока выдавили весь сок и осталась труха, которая и была у меня вместо положительных эмоций. Надо пресечь это поведение, чтобы в дальнейшем оставаться собой.

— Лорин, чего ты хочешь от меня? — прикрыла глаза и вздохнула.

Ликан перестал обижено смотреть на свои руки. Поднял голову, надежда во взгляде заплясала. Хорошенький…

— Хочу, чтобы ты выслушала меня, — тут же отозвался он. — Не уходила и не отворачивалась от меня, как вчера.

Я молча кивнула. Лёжа на подушке, ощущала себя уютно. Да, в моей комнате мой сожитель, но меня это ничуть не смущало. Я к нему наконец-то привыкла.

— Я тебе верю. Прости, что подобрал не те слова и заставил тебя сомневаться в моей искренности, — заворочался мужчина, садясь лицом ко мне.

Слишком хорошо и я… сдаюсь. Верю ему и нежно улыбаюсь. Понимаю всё, все мы порой говорим не то, что хотим.

— Я тоже тебе верю, — тихо произнесла я. — Пойми, пожалуйста, что тебя никто не заставляет быть таким… — Не говори, — тут же перебил он меня, мотнув головой. — Ты же знаешь, что я хочу быть таким с тобой. Хочу, чтобы ты видела меня настоящим, чтобы… чтобы доверяла мне и иногда прощала такому идиоту, как я, глупости и ошибки.

Его руки лежали на кровати, и я протянула свою конечность к нему поближе. Тот сразу всё понял и осторожно коснулся своими пальцами моей ладони. Он понимает, что я простила. А я… я уже не злюсь. Вчерашнее наваждение ушло, и я вернулась. Просто… нужно было переспать.

— И ты меня прости за то, что не захотела с тобой говорить, и тебе пришлось спать на полу.

Его глаза так поблёскивали, отливали каким-то тихим торжеством. Он ещё сонный был, так и хотелось потрепать его по голове, а потом задушить в объятьях. Вот какой он на самом деле… пушистый, нежный и очень-очень ранимый. Действительно, ликаны удивительные существа: в одном теле две совершенно разные личности.

— Я заслужил, — он вдруг склонился вперёд и положил голову рядом с нашими руками. — Припёрся к тебе ночью…

Мы замолчали на какое-то время, таращась, как два пришибленных друг на друга. Мне нравилось то, что я видела. Знаете, моя мама могла часами разглядывать одну единственную картину. Я много раз спрашивала, почему она так поступает, но ответ был мне тогда не понятен: «Это же сотворил художник, Дана. Живая душа, но другая, не похожая на меня, на тебя. Он видит мир иначе, воспринимает всё по-другому. Каждый человек — это полная индивидуальность. И я смотрю на Его произведение, пытаясь понять, о чём он думал в момент написания картины, какие испытывал эмоции, что было у него на сердце…». Теперь я, кажется, тоже поняла. Смотреть на творение природы, жить с ним, чувствовать его и понимать, что второго такого нет на свете… это так непостижимо великолепно, что я, забывшись, подняла лежащую руку и коснулась чуть колючей щеки. Тёплый. Так хотелось… просто смотреть и наслаждаться увиденным.

— Вчера был самый лучший день за всё время, что мы провели вместе, — подала я свой сиплый голос. — Я буду всегда тебе благодарна за это.

Его рука вдруг ухватила мою кисть. Ту самую, которой я трогала его. И он просто прижал её сначала к своим губам, где я ощутила нежный поцелуй в ладошку, а потом он положил её на свою щёку и сжал. Такой… восхищённый взгляд, такой трепетный и нежный, что я… Мне захотелось его обнять, прижать к сердцу и показать, что он не один, что есть та, кто его поддержит и всегда будет рядом.

Этот момент оказался одним из переломных. Просто, смотреть в его доверчивые зелёные глаза без чувств нельзя. Невозможно. Я не смогу без него. Без всего этого…