Долг ведьмы

– Зато я собираюсь! Как там говорят в анимэ? Я твой противник! – и прыгнул на Гада.

– Ну так умри и не мешай! – В один миг красно-черный змей обвился вокруг парня и стиснул его в тугих кольцах. Сквозь пляску змеиных колец мелькнуло искаженное лицо Богдана… и парень тут же обвис сломанной куклой.

– Вот и вс-ссссе-о-о, противник… – Муравьиный Гад довольно зашипел…

Рассыпая рой серебряных искр, над его головой взвился меч и шарахнул промеж фасеточных глаз. Хлынула черная кровь, Муравьиный Гад резко повернулся… Прошелестевший над головой искристый меч отсек оба усика…

– Ты кто такой?! – Гад кинулся на парящего перед ним юного рыцаря в алом плаще поверх футболки и джинсов. Стиснутое в смертоносных кольцах тело Богдана рухнуло, бессильно распростершись на брусчатке площади. Танька кинулась к нему, но дорогу ей отрезали муравьи. Налетевшие с двух сторон конелюди топтали их копытами, но по улицам Торжища уже бежали другие муравьи-воины…

Из распахнувшихся окон на них летели цветочные горшки.

– Н-нна! – выскочившая из корчмы повариха вывернула на муравья содержимое горящей сковородки. Из витрины оружейной лавки вылетела стрела и воткнулась муравью в лапу – засевшие за прилавком хозяин с приказчиком вооружились арбалетами.

Над крышами домов метнулись темные тени, и, подлетая на паутинных нитях, мохнатые, как волки, и такие же громадные паучихи приземлились в гуще муравьев. Лицо старухи с отвисшей губой выглянуло из черного паучьего меха, и босорканя прошамкала:

– Вторая примерка скоро, да-да! Вы погибать – мерять на кого, мерять где? Нет-нет! – И высунувшиеся из-под отвислой губы паучьи жвалы впились в муравья.

Здухач кружился вокруг Муравьиного Гада, заставляя того вертеться юлой.

– Держи! – Ирка снова втянула Айта на печку и сунула ему горсть шариков разрыв-травы.

– Ну хоть что-то, – буркнул он, запрыгивая на печную трубу, и метко расстрелял боезапас по окружившим Таньку муравьям. Из-за печной дверцы выкатился клуб черного дыма, и на противне выдвинулся новый боезапас – угоревшие до черноты пирожки. Первый же муравей, получивший таким пирожком в лоб, вспыхнул дымным пламенем. Рядом кот драл другого муравья когтями…

Ирка на швабре взвилась над сражением и зачастила:

– На море-окияне, на острове Буяне, дом о четырех стенах: в том доме кадки стоят, в тех кадках шелко́вые тенета лежат – старцы мудрые, богатыри сильно-могучие, всех муравьев соберите… А-а-а-а!

Красно-черный хвост из бесчисленных муравьиных брюшек взвился в воздух, захлестнул Ирку петлей и рванул вниз, с размаху приложив о бок печки, приподнял снова, размахнулся… Айт повис у Муравьиного Гада на хвосте, рванул тугие кольца. Здухач спикировал Гаду на голову – нацеленный в глаз меч рассыпал за собой шлейф искр. Муравьиный Гад распахнул пасть – и поток муравьиной кислоты как из шланга хлестнул навстречу здухачу, распыляя полупризрачное тело…

– Я сильнее вас всех! – заорал Муравьиный Гад, закатывая Айта в кольца хвоста рядом с Иркой…

– Богдан! – отчаянно закричала Танька, видя, как растворяется здухач в потоках муравьиной кислоты.

Лежащее на брусчатке тело судорожно вздрогнуло. Рывками, точно зомби в дешевых ужастиках, Богдан поднимался с земли. Глаза его были плотно закрыты, руки слепо шарили в поисках меча… и наконец сомкнулись на рукоятке. Подволакивая ноги, Богдан-человек двинулся к Муравьиному Гаду. Богдан-здухач поднял искрящий меч, попытался удрить… Муравьиный Гад снова плюнул кислотой – облако черного дыма взвилось там, где только что парил воин сновидений… Земной, человеческий меч богатырской стали вонзился хозяину муравейника в шею и пошел вниз, засаживаясь острием в щель между булыжниками, намертво пришпиливая Гада к земле!

Стоящий позади Гада Богдан сонно вздохнул и осел наземь, уютно свернувшись калачиком.

– Все сюда… убейте их всех! – извиваясь на пронзившем его острие, прохрипел Муравьиный Гад. Танькина швабра шарахнула его по голове, но было уже поздно.

Возвышающийся над Торжищем муравейник содрогнулся как вулкан. И как вулкан принялся извергаться. Только вместо лавы оттуда перли громадные красные муравьи. С тюремной площади отлично было видно, как по склонам муравейника бегут оставшиеся там муравьи-охранники – и муравьи-работники тоже! И даже муравьи-няни, двумя лапами прижимая к себе личинки, мчались на остальных четырех. Сплошной красный поток затопил улицы, со всех сторон слышались вопли – торговцы в ужасе лезли на крыши.

Освободившийся Айт выдернул из колец гада оглушенную Ирку, подхватил ее на руки и запрыгнул на печку.

– Ирка, очнись! – Айт тряс ее за плечи, но голова Ирки только безвольно моталась. Лицо у Айта стало страшным, он стиснул кулаки… Молочная позади башни вскипела, словно забытая на огне кастрюля, несущиеся над головами темные тучи завертелись в безумном хороводе, но ни одна капля воды не упала на площадь.