Долгая долина

Стояла бархатная ночь. Конь нашел, где тропа выходила из рощи, и начал подниматься в гору, скользя и спотыкаясь на камнях. Рука Пепе взлетела к голове: шляпы не было. Он забыл ее под дубом.

Конь еще взбирался на склон, когда с воздухом стали происходить первые, сулящие рассвет перемены: он приобрел стальной серый цвет, тщательно смешанный с ночным мраком. Вскоре перед Пепе вырисовался неровный, зазубренный горный гребень – изъеденный и истерзанный ветрами времени гранит. Пепе бросил поводья на переднюю луку, давая коню полную свободу в поиске дороги. В темноте кусты без конца хватали его за ноги, пока не разорвали брючину.

Постепенно через горную гряду стал переливаться первый утренний свет. Из полумрака начали проступать силуэты иссохших кустов и камней, с высоты казавшиеся странно одинокими. А потом свет потеплел. Пепе натянул поводья и обернулся, но в оставшейся внизу темной равнине ничего нельзя было разглядеть. Небо над встающим солнцем голубело. Здесь, на бесплодной горной почве, росли только сухие невысокие кусты, да вздымались тут и там глыбы обнажившегося гранита, похожие на рассыпающиеся в прах дома. Пепе немного успокоился. Он попил воды и съел полоску мяса. Высоко в светлом небе пролетел орел.

Внезапно конь Пепе резко заржал и стал заваливаться на бок. Он уже почти упал на землю, когда в долине грянуло эхо выстрела. Из раны за напруженным плечом хлынула струя крови: она то останавливалась, то била опять, то останавливалась, то била… Копыта сучили по земле. Пепе, наполовину оглушенный, лежал рядом с конем. Он медленно приподнял голову и посмотрел вниз. Тут же рядом с его головой упала срезанная веточка полыни, и между склонами каньона загрохотало эхо очередного выстрела. Пепе кинулся за ближайший куст.

Он на коленях пополз вверх по склону, помогая себе одной рукой, а в другой держа винтовку. Пепе двигался с животной осторожностью, быстро пробираясь к гранитной глыбе наверху. Там, где кусты были повыше, он вставал и бежал на согнутых ногах, а на открытых участках полз на животе, толкая перед собой винтовку. Последний участок пути был совершенно голый. Пепе на секунду замер и стрелой рванул к следующей гранитной глыбе.

Тяжело дыша, он прислонился спиной к камню. Когда дыхание немного восстановилось, он дошел по стенке до узкой трещины, сквозь которую можно было увидеть склон холма. Пепе лег на живот, просунул ствол винтовки в щель и стал ждать.

К этому времени солнце уже обагрило западные кряжи. К тому месту, где лежал мертвый конь, начали слетаться грифы. Небольшая бурая птица копалась в листьях полыни прямо перед дулом винтовки. Парящий в небе орел полетел к восходящему солнцу.

Пепе увидел в кустах внизу какое-то шевеление и покрепче стиснул винтовку. В следующий миг на тропу изящно вышла маленькая лань, пересекла ее и скрылась в кустах на другой стороне. Пепе терпеливо ждал. Далеко внизу расстилалась равнина с дубками и зеленой полоской травы. Тут глаза Пепе метнулись обратно на тропу: в миле от него, в зарослях чапараля что-то быстро промелькнуло. Пепе совместил мушку с прорезью в прицельной планке, присмотрелся и немного поднял целик. Движение в кустах повторилось. Пепе прицелился поточнее и наконец спустил курок. Грохот выстрела скатился по склону горы, взлетел на противоположный и эхом вернулся обратно. Все на холме замерло, а в следующий миг по граниту в трещине что-то чиркнуло, свистнула пуля, и снизу грянул выстрел. Пепе почувствовал резкую боль в правой руке. Между костяшками указательного и среднего пальцев виднелся осколок гранита, пронзивший руку насквозь: острие торчало из ладони. Пепе осторожно вынул камень. Кровь побежала ровно и спокойно – значит, все вены и артерии целы.

Пепе увидел в скале небольшую пыльную пещерку, сунул руку внутрь и набрал пригоршню паутины, которую смял в комок. Он припечатал его к ране, вминая мягкую паутину прямо в кровь. Она остановилась почти сразу.

Винтовка лежала на земле. Пепе поднял ее, зарядил новым патроном и лег в кусты на живот. Он прополз далеко вправо и, не вставая, стал медленно и осторожно взбираться на холм, время от времени останавливаясь передохнуть.

В горах солнце проникает в ущелья не сразу, ему надо подняться повыше. Но вот его жаркий лик выглянул из-за холма и мгновенно принес с собой зной. Белый свет падал на камни, отражался от них и прозрачными струйками опять поднимался в воздух: камни и кусты за ними тоже как будто дрожали.

Пепе все полз и полз вверх по склону, делая зигзаги, чтобы не подставляться под пули. Глубокая рана между костяшками начала пульсировать. Сам того не зная, Пепе прополз мимо гремучей змеи: она подняла голову и тихо, предостерегающе загремела хвостом. Он тотчас отшатнулся и пополз в другую сторону. Быстрые серые ящерки то и дело мелькали у него под носом, взметая за собой крошечные пыльные вихри. Пепе нашел еще одну большую паутину, смял и прижал комок к пульсирующей ране.