Долгая дорога домой

Выходим на улицу, отправляемся к монастырю. С двух сторон у него горы, видны на уступах как бы террасы с пещерами. Впереди путь преграждает высокое каменное ограждение и большие ворота, украшенные разноцветными ленточками. Слева перед воротами большая автостоянка, уставленная автобусами и машинами. Туристов сегодня много. Погода солнечная, градусов пять тепла есть. В пуховике жарко, пришлось расстегнуть. Много людей в белых одеждах, но хватает и в разноцветных. В основном туристы. Мы сквозь ворота проходим спокойно, Шина здоровается с монахами. Её явно знают тут. А с туристов берут плату за вход. Или не плату, а пожертвование. Или они покупают атрибуты. Толком непонятно. Но на входе им обязательно дают что-то белого цвета. Хотя бы ленточку. Внутри тоже всё украшено ленточками, цветами и полотнами с надписями. Деревья, стены, здания. Прямо большое здание храма. Туда все и направляются. Следуем и мы. На меня особо внимания не обращают. Перед выходом смотрели в зеркало. Рядом с Шиной всё-таки кажусь девочкой. Ладно, переживу. На входе все сворачивают сначала в подобие гардероба. Снимаем верхнюю одежду и разуваемся. Тапочек не дают, так в носках и идём. В белых разумеется. Внутри помещение большое, не меньше чем храм на острове, в котором я был. Но украшен ярче. Гирлянды цветов, свечи, много желтого цвета в виде шаров, маленьких статуэток. Монахи в желтом, а не белом. Большая позолоченная статуя Будды, по бокам две поменьше. Заместители или как их. Вдоль прохода по бокам стоят столики, за которыми сидят монахи, за ними ряды скамеек. Пол устелен коврами. Колонны в причудливом орнаменте. Высокие стены с картинами божеств и сцен из жизни Будды. У двери слева можно купить свечи, ароматизированные палочки, цветы. Шина тоже покупает две гирлянды, одну отдает мне. Искусственные, но выглядят как живые.

Устраиваемся недалеко от входа на скамейку. Спрашиваю Шину.

— А где учитель Чен? — Он так ни разу и не появился в доме.

— Лево от Будда. Красные одежды. Высокий.

Чуть левее отдельный столик, где сидит видимо руководство. Они в отличие от монахов в красных одеяниях с желтыми ленточками. Высокий, значит вон тот, выше всех на голову. Крепкий мужчина неопределенного возраста. Обычный китаец.

— Мы подойдем к нему? Я поблагодарить хочу его.

— Не сейчас. Тихо!

Один из красных начал громко говорить. Переводить мне было некому, но сначала звучало как поздравления, а потом как молитва. Или как там у них — мантры. Больше напоминает горловое пение. Порой вступали и другие голоса монахов, посетители внимают неподвижно, вижу, как некоторые беззвучно повторяют за ним. Пока скучно. Но вот пение закончилось. Монахи выходят из храма, посетители могут подойти к статуям и возложить подношения. Мы подождали, пока станет свободнее, потом подходим. Не меньше сотни свечей и дымящихся палочек. Дышать трудно. Вижу, как некоторые прикрепляют тоненькие полоски желтого металла прямо на статую. Золото? Ничего себе! Понятно, что казначей такого храма может помочь своей бывшей семье содержать такой дом. Официально как бы нельзя, но кто ему что скажет. Фигура Будды в два человеческих роста. К ней и возлагаем с Шиной свои цветы. Нужно загадать желание? Или попросить о чем то? Желание у меня одно: — Не знаю, как к тебе правильно обращаться, если можешь, помоги мне добраться до России. И найти крестного. Вот тебе цветочки.

Выходим через другую дверь. Там большая площадь, на которой начинается шоу. Группа разукрашенных как индейцы детей несет на шестах длинного дракона. Непонятно из чего он сделан, то ли бумага, то ли ткань. Навстречу другая группа с макетом льва. И начинают изображать под музыку бой между ними. Дракон всё-таки бумажный, его слегка помяли. Но по замыслу, очевидно, положено победить ему, а не льву. Так что в итоге дракон замочил льва. Потом вышли еще танцоры, постарше. Интересные у них танцы, так синхронно. Долго должно быть репетировали.

— Идти — Потянула Шина меня за руку. В стоящую за храмом высокую пагоду. Там нас ожидал Чен. Лаоши Чен. Обнял Шину, сказал ей что-то, подарил небольшой красный конвертик. Думаю с деньгами — что туда еще можно положить? Потом обратил внимание на меня.

— Рад, что ты выжил — Заговорил Чен на отличном английском — А вот когда я тебя нашел, то был очень зол. Я чуть не наехал на тебя! Второй раз я бы такого не перенёс.

— Простите меня! И спасибо вам большое! Что я могу для вас сделать? — Опрометчивое предложение, вдруг он скажет, чтобы я остался в монастыре.

— Всё что ты делаешь, ты делаешь для себя. Каждый твой поступок учитывается и когда придет час на чаше весов окажутся твои хорошие и плохие поступки. От того какая чаша перевесит и будет зависеть твоё последующее воплощение.

— То есть грех нельзя замолить? Можно только уравнять вес хорошими поступками? Если мне приходилось красть, чтобы не умереть с голода, то это плохой поступок? — Священники совсем не так трактовали понятие искупления.