Долгая дорога домой

— Найди Бориса. Тридцать дней ему на то, чтобы найти достойную партию и жениться. Помоги ему в этом. Пока он холост и занимается всеми этими богомерзкими извращениями — я не желаю его видеть. Всех, кто с ним, отослать от двора, больше я их видеть здесь не желаю, кем бы они ни были. Понял?

— Исполню в срок, Ваше Величество, — склонился перед царем Потоцкий, он был напуган, потому что ни разу не видел монарха таким.

— Теперь по протоколу. Что у нас?

— На десять — чрезвычайное заседание Тайного совета, Ваше Величество. На двенадцать — баварская торговая делегация…

— Подожди. Что за заседание Тайного совета? Кто объявил?

— Его Светлейшество, граф Сапега как секретарь, Ваше Величество.

Царь нахмурил брови. Конечно, у Сапеги было такое право, но…

— Вопросы? Тебе передали повестку дня?

— Да, конечно, Ваше Величество. Единственный вопрос — продолжающиеся беспорядки в Варшаве.

Царь лихорадочно думал.

— А что, Ян, ты сам был в Варшаве?

— Не далее как сегодня утром, Ваше Величество…

— И что ты там видел?

Граф Потоцкий на несколько секунд задумался.

— К сожалению, взять ситуацию под контроль пока не удается… — изобрел он достаточно обтекаемый ответ.

— Не удается? — царь нахмурил брови еще сильнее.

— Да, Ваше Величество, пока не удается.

— Но где же казаки? Что делают русские?

— К сожалению, Ваше Величество, они пока не могут со всем с этим справиться. Но я держу связь со штабами округов, и там меня заверяют, что к завтрашнему утру с беспорядками будет покончено.

У польского царя был один недостаток — он считал, что власть, пусть даже ограниченная, — это привилегия, а не ярмо. Он бывал на дипломатических приемах, многозначительно рассуждал об экономике, о свободе, устраивал балы, давал интервью, подыскивал себе пассий даже в университете, а вот все тяжелое и неприятное — он поручал министрам. Да что говорить — он даже дворец в городе не удосужился выстроить. Если бы он жил в городе — достаточно было бы выглянуть в окно или выйти на балкон, чтобы понять, что творится. А так… он поручил все министрам, а министры предали его, составив заговор. Царь Константин до сих пор не понял, что находится во дворце уже не королем, а ЗАЛОЖНИКОМ. Никто ему так и не удосужился сообщить о происходящем в Варшаве — что штаб Висленского военного округа взорван с многочисленными жертвами, а штаб Варшавского военного округа теперь является штабом, откуда координируются беспорядки, командующий округом, генерал-губернатор Варшавы граф Головнин зверски убит в собственном кабинете своими же подчиненными. Что в Варшаве уже горят полицейские участки, на фонарях вешают полицейских, что в городе действуют переодетые в солдат и полицейских хорошо вооруженные террористические группы, в основном — пришлые, из-за рубежа. Что русский генеральный штаб так и не может принять решение — потому что штаб Варшавского округа кормит его дезинформацией, и уходят, уходят, как вода в песок, те часы, когда еще можно задавить мятеж в зародыше. Что те же казаки парализованы бестолковыми и противоречащими друг другу приказами и тоже не знают, что делать.

За все рано или поздно приходится платить. В том числе — за праздность.

— Тогда для чего Сапега собирает Тайный совет?

— Он хочет, Ваше Величество, чтобы было принято решение по тому прискорбному инциденту, что послужил поводом для беспорядков.

— Пусть решение принимает суд.