Долгая дорога домой

По возвращении комендант собрал всех старост и сообщил, что ездил в Украину, привез вагон ячменя, картофеля, кукурузы для посева. Старосты послали на Симферопольский вокзал подводы и забрали эти богатства. Вечером того же дня на подводах привезли в деревню пшеницу, ячмень, кукурузу, картофель. Всем семьям по ведомости раздали продукты из расчета на душу населения. Никто обижен не был. При этом Гертель сказал: «Хотите – ешьте, хотите – сажайте, я вас ругать не буду. Это вам подарок от Украины, притом все бесплатно». Этот подарок Украины Крыму спас от голодной смерти многих крымчан. «Спасибо, Украина», – говорили все, кто получил помощь. Часть полученного от Гертеля зерна тут же пустили на еду, а часть все же посеяли.

В это время происходили многочисленные кражи продовольствия и скота в наших деревнях. Приезжали ночью на машинах, приходили пешком. Это могли быть и румыны, и партизаны, и просто любители чужого добра. Списывали же все на партизан. В общине был бугай-производитель. Он был очень большой, жирный. Еле двигался. Весь оставшийся колхозный скот люди поделили, остались в сарае один бугай и одна дикая телочка. Они не давали себя поймать, и люди боялись попасть им на рога.

Однажды ночью меня разбудил полицай Николай Черняк и сказал, что бандиты уводят колхозного быка. «Собирай ребят, будем отбивать». Я вышел, позвал Джемиля, Джеппара. Вместе с Николаем нас было человек пять, все с винтовками. Вышли из своих домов и другие мужчины. Прошли метров двести и заметили грабителей. Мы стороной подошли к погонщикам. Ночь была темная. Черняк выстрелил в заднего погонщика. Они сразу испугались и бросились бежать в сторону Симферополя. Нас они приняли за партизан. Подошел Сафронов и отогнал бугая в сарай.

В деревне Тернаир[135] пропало зерно ячменя. Потом выяснилось, что его забрали немецкие солдаты, чтобы кормить своих тяжелых бесхвостых лошадей – битюгов. Кто-то протравил ячмень ядом – «парижской зеленью». Четыре лошади сразу же умерли. Комендант сказал, что преступника поймали.

Мой сосед Темиркай жил немного богаче, чем другие. Он, его жена, дочь много трудились и сделали неплохой запас продуктов на зиму: картошки, фасоли, кукурузы, муки. Все это спрятали в погребе в 3 метрах от своего дома. В 2 часа ночи меня разбудили. Вышел во двор. Смотрю, собралась толпа. Грабители были одеты и в гражданскую, и в военную одежду: советскую, румынскую, немецкую. Говорили на ломаном русском языке, на шапках были красные ленты, винтовки – советские трехлинейки. На дороге стояла уже загруженная мешками полуторка. Сафронов приказал стрелять по колесам, грабители разбежались. Мы вернули украденные продукты назад Темиркаю. Стрелять по людям не стали, так как боялись, что это могут оказаться румыны, а за каждого убитого военного расстреливали по 50 человек жителей, 25 человек за убитого добровольца. Были ли это партизаны? С находя щимися в Зуйских лесах партизанами у Сафронова была связь, он постоянно им помогал продуктами, ну а если это были залетные из другого района, то уж тут разбираться не приходилось. Примечательно, что через трое суток, также ночью, кто-то приехал за машиной и отбуксировал ее в Симферополь.

После возвращения из Украины Гертель заболел и до мая 1943 года пролежал в госпитале в Симферополе. Его заменял агроном Федяшев. На своей бедарке он ездил по полям, садам, огородам, встречался со старостами, но никогда не собирал их в комендатуре. Гертель вернулся в опорный пункт и привез с собой радиоприемник, работавший на аккумуляторе. Когда он уезжал с пятницы до понедельника в Симферополь, мы с поварихой Аней Босовой включали и слушали советское радио: сообщения Совинформбюро, сводки с фронтов, а потом все это рассказывали знакомым и родным. Было, конечно, очень опасно, так как стукачей было много. Кухарка Аня в конце концов испугалась и ушла с работы. На ее место взяли Надю Болотову, муж которой, Михаил, служил добровольцем у немцев где-то под Севастополем. Она готовила коменданту еду и убирала в доме, а еще одна женщина, она приехала из Симферополя, доила коров и ухаживала за всей живностью коменданта.

Вскоре Гертель уехал в отпуск в Германию. Новый комендант Рихтер никого не вызывал, ни с кем не говорил. Целыми днями писал письма себе домой в Германию. Через неделю уехал насовсем. На его место приехал другой немец со своей женой – переводчицей Лизой Данишевской из Симферополя. Она была красивая, пухленькая, веселая, носила красивые платья и богатые украшения из золота. Новый комендант был 45–50 лет, бодрый, деловой. Часто Лиза включала радиоприемник. Передачи были хоть и на русском языке, но только об успехах немецкой армии. Иногда она ловила и советские радиостанции. Однажды комендант, Лиза и я на линейке Василия Фридриха поехали в Симферополь. Заехали к Лизе домой. Жила она на Сергеевке, возле современного Куйбышевского рынка. Дома были ее мать и сестра.