Долгая дорога домой

Мы невольно сравнивали происходящее с тем, как было при Советах. Будучи студентом, я работал весовщиком в Симферопольской МТС. Одну партию отправили государству в счет госпоставок, другую отдавали МТС за работу тракторов и комбайнов. Таким образом, весь урожай уходил из села. На трудодни оставалась одна чернушка, которую даже куры не ели. Для муки, хлеба она не годилась. Хорошо помню, как нам раздавали по 125 граммов чернушки (семена сорняков) на трудодень. Колхозники работали как крепостные, но ничего не получали. Вот такая была наша родная Страна Советов. Поработители-немцы поступали совсем по-другому. Комментировать не буду.

Однажды к осени в наше село приехали землемеры. По списку бухгалтерии при участии агронома и старосты села необрабатываемые земли в сторону Муллынной балки разделили по 3 гектара каждому крестьянину. В том числе и мне тоже. Все члены общины, у кого был скот, уже давно скосили сено для своего скота. Сенокосные поля были распределены между сельчанами. Мне тоже захотелось скосить пару копен сена для продажи. Обратился к старосте. Он мне посоветовал места между деревьями в сторону лесочка возле ставка, так как там никто не хотел косить из-за деревьев и кустарника.

Я приступил к работе: косил, сушил, убирал сено в копны. Потом привез все в абрикосник и сложил в скирду. Вскоре я продал это сено одному казанскому татарину из Симферополя за 3000 рублей. На 2000 из этих денег я купил себе новый коверкотовый костюм.

Немцы, кажется, уже предвидели, что скоро им будет конец. Стали с простыми людьми общаться помягче. Однажды комендант собрал старост, бухгалтеров, бригадиров и других активистов. Было это на пригорке возле комендатуры. «Я вас буду угощать», – сказал он. Это было во второй половине октября 1943 года. В назначенный день после обеда собрались люди со всего Ивановского сельсовета. Было тепло, безветренно, земля сухая. Комендант привез из Симферополя водку, колбасу, хлеб – все это в ящиках. Раздал старостам. Сказал, что это благодарность за хорошую работу, за богатый урожай и хорошую посевную кампанию для урожая будущего года. Потом все собрались по группам и стали пить и закусывать. Играла гармонь. Так прошел этот вечер, а на следующий день комендант уехал в Симферополь, а комендатуру закрыли до весны следующего года.

К уходу в лес я готовился загодя. Однажды через Суюн-Аджи проезжали повозки румын. Везли они русские винтовки, гранаты, патроны. Остановились у водопоя. Было у них шесть подвод по две лошади в каждой и по два человека на подводе. Они спросили коменданта, люди позвали меня. Я подошел и спросил: «Чу фачи, коморад».

Старший спросил, где комендант. Я ответил, что комендант живет в Симферополе, здесь бывает редко. В деревню часто приходят партизаны, а оружия у нас нет, поэтому он и боится здесь ночевать, каждый раз уезжает в город и попросил у них оружия.

Румыны посовещались и говорят: «Вам нужны русские винтовки для охраны коменданта?»

Я ответил, что, конечно, нужны. Румыны предложили обмен: три мешка кукурузы на шесть винтовок. Я согласился. Два солдата принесли шесть винтовок, один ящик патронов и пол-ящика гранат-лимонок.

Мы пошли в отцовский дом, где они набрали кукурузы. Я рассказал Сафронову о том, что у нас появилось оружие. Он одобрил мои действия и поблагодарил. Встал вопрос: куда его спрятать? Немного подумав, он сказал, что есть надежное место в кустах сливных полос абрикосового сада, недалеко от его дома. Ночью того же дня мы вдвоем перетаскали и забазировали наше оружие. Надо сказать, что в сарае коменданта уже были две винтовки, ящик патронов и пол-ящика гранат. Эти винтовки он выдавал охранявшим его людям, когда оставался с ночевкой.

Приехав из Симферополя, комендант сказал, что на фронтах дела плохие, немцы хотят уходить из Крыма. Он приказал зарезать всех своих пять кур и стал собирать вещи. Мы зарезали и потрошили кур, варили, жарили, сколько могли, а потом складывали ему в линейку. Он уехал, а оружие так и осталось в кладовке.

28 октября 1943 года меня вызвали в контору общины. Там были староста Жесткий, Сафронов и еще два незнакомых мне человека. Они сказали мне поехать в Симферополь и вызвать коменданта. Дали записку с подписью и печатью старосты общины. В записке было написано: «Господин комендант, приезжайте и заберите 500 штук яиц и тонну яблок. Боимся, что их заберут партизаны». Я тут же поехал в город и отнес записку в районную комендатуру. Коменданта там не было. Делопроизводитель фрау Сагарату прочла записку и сказала погулять, так как комендант придет в 3 часа. «Все, что он скажет, я напишу на обороте вашего письма». В 15.30 я получил ответ. На письме было написано число: «1 ноября 1943 г.».

Письмо я передал Сафронову. Прочитав его, он сказал: «Будем убивать фрица». Я не сразу понял и спросил: «Какого фрица?»