Долгая дорога домой (СИ)

Обнажаться перед чужой старухой, пусть знахаркой, было мучительно стыдно. Но она медленно и аккуратно делала своё дело. Смотала повязку с головы, рук, ног, внимательно осматривая и ощупывая каждый кусочек обнажаемого тела, и в заключение попросила молодого парня, который, оказывается, находился всё это время в невидимой мне части комнаты, придержать меня, чтобы не упал с кровати, когда она будет разматывать торс.

Тот устроил меня в вертикальном положении, а старуха внимательно наблюдала за моим лицом, готовая прервать моё разоблачение при первых признаках боли. Но я не чувствовал в своём состоянии ничего критического, и смена положения вызвала лишь небольшое головокружение, никак не отозвавшись больше нигде.

Женщина облегчённо вздохнула, пробормотав еле слышно хвалу моей нечеловеческой сущности. Заинтересовав до крайности этим высказыванием, не впервые произносимым ею, но если раньше оно прошло мимо сознания, то теперь я решил выяснить что она хочет этим сказать. Но только я было попытался открыть рот, как его накрыли мягкой ладонью, давая понять что с разговором нужно подождать.

Закончив с повязками и ощупываниями, старуха удовлетворённо покивала, укрыла мои плечи какой-то холстиной и велела парню нести мою тушку в баню, на помывку. Да действовать осторожно, лишь обмыть всего руками, ни пар, ни веник велела не применять. Сказала, что рано, надо ещё немного подождать, с такими нагрузками на организм, лучше не рисковать.

Парень умело, видимо, не раз приходилось таскать больных, подхватил меня на руки и вынес вначале на крылечко, а затем в стоящую неподалёку баню. При этом он ни разу не поморщился и не подал виду что ему тяжело, словно нёс на руках невесомую пушинку. Так бережно и легко его руки сжимали моё тело.

Доставив в баню, парень пристроил меня на неширокой полке и начал отмывать, предварительно намазав какой-то тёмной субстанцией. «Бляя, ну и деревня, в каком веке в ней остановился прогресс? Даже мыла нормального у хозяйки нет! Своё что ли варят?» — изумился я. Парень между тем сноровисто смывал с меня намазанную пасту.

Легонько тёр рёбра, спускаясь всё ниже к паху. «Неужели и там меня вымоет, не постесняется?» — подумалось мне. Вымыл, и ни один мускул не дрогнул на миловидном лице банщика. Перевернул на живот и повторил процедуру уже на спине, до задницы, впрочем, дотрагивался очень осторожно, словно чего-то опасаясь, впрочем, закончил с ней быстро, и заподозрить его в особом отношении к данной части тела было просто не реально.

Хотя, как оказалось, я был совсем не против небольшой ласки, несмотря на всё моё больное состояние, видимо соскучился по сексу. Давненько у меня партнёров не было. После ухода Влада, вечно недовольного тем, что я постоянно занят то на работе в клинике интерном, то опять же на работе в отцовской клинике, у меня даже случайных связей не было.

А секса, признаюсь, хотелось иногда до одури, тогда я просто шёл на работу и просил отца вставить в мой график очередную плановую операцию. Любимое дело хоть порядком и выматывало, но после трудового дня трахаться не очень хотелось.

Папа на моё увлечение парнем смотрел снисходительно, у самого рыльце в пушку. После смерти мамы он в открытую для меня начал встречаться с преподавателем медицинской академии, бывшим когда-то его однокурсником. Поэтому все вопросы в кого я таким уродился быстро отпали. Да и после расставания с Владом именно он поддержал меня морально, сказав что парня найду себе обязательно, но не сейчас. Сначала надо вновь научится доверять людям.

Между тем помывка закончилась, и парень успел и обсушить меня слегка полотенцем, и домой доставить, устроив сидя на кровати. Вот это я задумался, даже обратную дорогу не заметил.

И ещё, вернувшись к реальности, я понял что на голове-то у меня не всё ладно. При моей короткой стрижке, я ощущал странную тяжесть длинных, мокрых волос! Усилием воли дотянул руку до головы и неловкими движениями отделил от основной массы волос одну прядь. Она всё тянулась и тянулась, и оказалась длиной примерно до живота! Да ещё насыщенного почти золотого цвета!

Я не верил своим глазам! У меня, натурального брюнета, ни под каким видом не может быть такого яркого цвета волос, да ещё такой поразительной длины! Чтобы исключить версию с париком, я несильно подёргал за влажные волосы. Действие отозвалось немедленной болью в затылке. Значит, не парик!

Чувствуя себя обескураженным таким странным открытием, обратил внимание что и рука явно не моя! Да она была красива, с правильно прокаченными мускулами, ладонь с аристократическими длинными пальцами, но не моя! И вторая не моя! Между собой они близнецы, конечно. Но мои-то где?! Мои, ценящиеся на вес золота при работе за операционным столом.

Я запаниковал. Чтобы удостовериться, что всё происходящее мне не кажется, попросил подать зеркало. Хриплый голос с рычащими нотками поверг в ещё большую истерику. Я, взрослый, состоявшийся мужчина, истерил как неуравновешенная дамочка с больными нервами!