Долгая дорога к дому

Он попятился, прижался спиной к стене… и беспомощно застыл перед подошедшим вплотную Ньярлатом. Его глаза оказались совсем близко — бездонно-черные, но в этой черноте плавали маленькие злые огоньки, они жили своей независимой жизнью, словно рой звезд. В вязкой глубине этих глаз легко можно было утонуть, как в смоле…

Юноша сделал последнее, что ещё было в его силах — плюнул в эти чудовищные глаза. И — попал.

В тот же миг его голова мотнулась от крепкой затрещины — кое-какие человеческие чувства Ньярлат всё же разделял. Но, едва опомнившись, Сергей поднял голову — и плюнул ему в глаза ещё раз. Ньярлат страшно ударил его в живот, уже не сдерживая силы — и через миг юноша потерял сознание от немыслимой боли.

7.

Сергей пришел в себя на высоком, металлическом, но странно мягком ложе, в небольшой комнате с гладкими блестящими стенами. Вдоль них громоздились какие-то выступы, которые он поначалу принял за мебель. Свет падал из похожего на жерло печи небольшого окна на уровне его пояса. Там пылало яркое рыжевато-белое пламя и оттуда доносился равномерный шум воздуха. Несмотря на россыпи мягких бликов комната была погружена в полумрак.

Взглянув на себя, Сергей обнаружил, что обнажен. Над ним нависала массивная металлическая глыба. Он чувствовал себя, но не мог пошевелиться — казалось, всё это происходит во сне.

Металлический блок выпустил тонкий, похожий на лист отросток. Он вытянулся в заостренное до невидимости лезвие и воткнулся в черный от удара живот юноши чуть ниже солнечного сплетения, плавно рассекая его до лобка. Боли не было, только тепло, и Сергей решил, что это действительно происходит во сне. Кровь не показалась — края раны покрылись металлической пленкой, — но, когда они сами собой разошлись, он увидел кровавое месиво внутренностей… и не ощутил ничего, кроме любопытства — он помнил, что Ньярлат ударил его в живот, но не представлял, что там всё превратилось в кашу.

Лезвие исчезло. Глыба выпустила сотни серебристых усиков. Они погрузились в рану и её вдруг заполнило что-то, похожее на нагретый мерцающий воздух. Юноше вдруг стало щекотно, но он не мог даже вздрагивать и лишь его дыхание иногда замирало. Он чувствовал, как что-то деятельно копошится в его внутренностях, приводя их в порядок, — его словно лепили изнутри. Это было странное, но в общем, терпимое ощущение.

Операция оказалась весьма долгой. Наконец, усики втянулись, края раны сошлись. Сергей ощутил внезапный острейший зуд вдоль разреза, металлическая пленка нитью поднялась вверх и тоже исчезла. Теперь он видел только свой живот — впалый, красивый, без малейших следов удара. Сергей сел, решив, что всё это ему просто показалось.

— Машины Мэйат не дадут мне убить тебя, — юноша вздрогнул, услышав знакомый голос Ньярлата. Тот шел откуда-то сверху. — Но не больше. Их функция — поддерживать жизнь, но не важно, какую и в каком качестве. Если ты не станешь служить мне, то пожалеешь, что не умер. Ты согласен?

— Нет, — спокойно ответил Сергей, глядя вверх. Он не видел Ньярлата, а его голос больше не пугал его.

— Ты согласишься.

Ложе, на котором он сидел, растаяло, ушло в пол и юноше пришлось встать. Из стены выросло длинное гибкое щупальце, обвило его испуганно вскинутые руки и подтянуло бьющееся тело под потолок. Холодный металл коснулся загривка и Сергей ощутил мгновенный укол. Боли не было, но теперь ни один мускул ниже шеи ему не подчинялся. При том, он чувствовал всё свое тело.

— Ты совершенно беспомощен, — сказал Ньярлат. — Я могу сделать с тобой всё, что захочу. Смотри.

Под окном-печью открылась яма — круглая шахта глубиной в человеческий рост и в неё по гибкому желобу потек расплавленный металл — Сергей ощутил его острый запах и почувствовал жар. Его сердце сжалось от страха.

— Надеюсь, тебе дороги твои длинные ноги, — сказал Ньярлат, когда шахта заполнилась до краев, а юноша беспомощно обвис над её центром. — Я буду опускать тебя вниз, по миллиметру в секунду. Тебе нужно лишь сказать "да" — и всё прекратиться. Я не знаю, на каком уровне машины остановят меня, но, если ты будешь молчать, то можешь заранее проститься со своими ступнями.

Сергей захотел плюнуть в потолок, но сдержался, зная, что это бессмысленно. Он смотрел на свои босые ноги, чувствуя, как их и всё его обнаженное тело волнами обдает поднимающийся снизу жар. Щупальце, сжавшее его запястья, начало понемногу растягиваться и багровое жерло медленно, почти незаметно потянулось к его ступням.

Юноша зажмурился, чувствуя, как из-под век текут слезы. Теперь было важно только одно — не закричать. Он ощущал, как по его телу катится пот и считал мерные удары сердца. Если не обращать внимания на боль в руках, то можно представить, что это всё сон, только сон…