Долгая дорога к маме

Уже дома, включив новости, я увидел свой несчастный дом на всех трех главных каналах страны. Причем эта информация о разрушенном подъезде шла первой, перед президентом, перед международными событиями. И конечно, пожарник на всю страну вещал о катастрофе и оставленных им для контроля приборах. От себя корреспонденты добавили о недоброкачественной стройке, нарушении строительной технологии, преступной халатности, а также заявили, что пора руководству страны обратить особое внимание на строителей, поскольку невозможно разрешать творить подобное безобразие.

Если бы не двое погибших, то разговоров об аварии вообще не было бы, не говоря о громкой телевизионной славе. Трое суток по нескольку раз в день крутилась эта «страшилка», а в конце недели, как и положено, во всех итоговых программах, а потом, по затухающей, все реже и реже. Другие беды наполнили экраны.

Однако уже после первого выпуска новостей о нашем доме, у офиса с утра уже толпились десятка два будущих владельцев квартир. Я пытался объяснить, что произошло. Кто-то понял, кто-то требовал возврата денег, кто-то стыдил, тут же были корреспонденты газет, пытавшиеся докопаться до истины, хотя и докапываться было не до чего, ситуация была предельно понятна.

К полудню позвонили из Москвы, сообщив, что дано поручение председателем Государственного комитета по строительству расследовать нарушение технологии строительно-монтажных работ. И, несмотря на мои объяснения, что в данном случае я выступаю как заказчик, а подрядная организация имеет другой юридический статус, меня одергивали:

— Объект ваш, вы и ответите, тем более телевидение уже всю страну об этом известило.

Стройку остановили, искали нарушения. Проверяли все, кому надо и не надо, и все. Санврачи и пожарные нашли столько нарушений, что впору перепроектировать дом, а когда я показал их же согласования на проектах, были поражены и попридержали свои предписания. Но я был уверен: это временная передышка, стоит чуть споткнуться и эта «саранча» опять налетит.

Проверка закончилась. Нарушений в технологии работ не нашли. Никто не извинился. Прощаясь, председатель комиссии заметил:

— Скажи спасибо, что люди добрые тебе попались. Захотели бы, присел бы.

— За что?

Добрый человек засмеялся:

— Знали бы за что, уже сидел бы. Ну ладно, не серчай. Мы чиновники, наша задача простая — выполнять указания начальства. А начальство, увидев сюжет по телевизору, взбеленилось. Требовало сразу от работы освободить.

— Так что ж там они такого увидели-то?

— Как что? Сказал же пожарник, что весь дом разрушился бы, если бы они вовремя не подоспели.

Я молчал. Что тут скажешь. Приехала пожарная машина, постояла возле аварийного дома, начальник сделал себе пиар. В результате много шуму, строительство застопорили, чиновников всполошили, а ведь вместо проверок могли бы, возможно, что-нибудь полезное сделать… Господи, чего только не бывает в нашем странном мире.

Общественные слушания

Я стоял у окна и смотрел, как за окном наступала весна. Как ни хмурится март, все равно с каждым днем убывают силы у седой зимы. Снег уже стал зернистым, съежился-скукожился, а на южных склонах пригорков постепенно появляются клочки земли и вот-вот появится мать-и-мачеха, словно кто горстки золотых монеток набросал.

Еще несколько дней назад казалось, что весна никогда не наступит, что вьюжная зима так и будет убивать все живое бессердечным холодом. Однако весна удивительно похожа на женщину. Возится по хозяйству в старом фартуке, кто бы и посмотрел на нее — взгляда не остановил, а потом соберется в театр или в гости, прическу сделает, макияж, накрасится — глаз не оторвать.

Женщины первыми чувствуют приход весны, долгожданную пору пробуждения надежд и перемен. Желание нравиться другим и себе не дает покоя и толкает на решительные действия — смену стиля и обновление образа. Для женщин весна — прекрасное время. Легкомысленные сборки и рюши, рукава-фонарики и кружевные нижние юбки, глубокие вырезы и разрезы, прозрачные ткани и сетки, а к ним мягкие локоны и волны распущенных волос, различные стрижки. Во всем этом невероятная радость жизни.

Я так задумался, глядя на признаки весеннего пробуждения природы, что не заметил и не услышал, как в кабинет вошла секретарша Лена.

— Михаил Константинович… — подойдя поближе, она снова обратилась ко мне.

— Да, Лена, — я повернулся спиной к окну и очутился в своем повседневном мире. Словно экран погас.

— К Вам пришли, говорят, что договаривались. Какие-то незнакомые люди, мужчина и женщина. По крайней мере, я их никогда не видела.

— А по какому вопросу?

— Не говорят.

Я подошел к столу, проверил свой «поминальник», в котором делал записи о встречах и телефонных звонках, но не нашел ни слова о сегодняшней договоренности. Однако ничего срочного у меня не намечалось, и не в моих правилах отказывать людям во встрече, если уж они пришли.

— Хорошо, Лена, пусть войдут.