Долгая дорога в дюнах-II

Яркий осенний день заливал праздничным светом большую комнату, и в этом свете весело поблескивали никелированные прутья клетки с разноцветными попугайчиками. Лимонные, салатовые, бирюзовые с жемчужной рябью птички свободно выпархивали в открытую дверцу, рассаживались по краям мольбертов, на развесистых, похожих на громадные уши листьях тропических растений, ни на секунду не переставая щебетать.

Насквозь пронизанный солнцем, полыхал, как драгоценный изумруд, огромный аквариум с пучеглазыми задумчивыми рыбками. Но ребятишек, склонившихся над мольбертами, ничто не могло отвлечь от увлекательного занятия. На их картонах и ватманах буйно расцветали волшебные сады, выходили из непролазных зарослей диковинные звери. Ни один посторонний звук, кроме птичьего гомона, не нарушал сосредоточенной тишины класса.

Марта за учительским столом, заставленным всевозможной натюрмортной утварью, казалось, совсем забыла о двадцати своих пятиклашках. Отрешенный взгляд ее говорил, что она целиком ушла в себя, в невеселые свои раздумья. Ей было о чем поразмышлять — о вчерашней свадьбе, на которой так и не появился Артур; о ночи в пустом доме, из которого в один миг исчезли и сын, и муж…

Треск, грохот и пронзительный визг вернули Марту к действительности. Она вскочила, растерявшаяся от неожиданности.

— В чем дело, дети?

Класс выжидательно притих. Даже девчонки перестали хихикать. В дальнем углу, на «камчатке», из-под поваленного мольберта и железноногого стула выбрался смешной белобрысый увалень. Он был, конечно, смущен, но на лице его явственно читалась радость удачливого охотника. Из маленького кулачка торчали голубые стрелки попугаичьего хвоста.

— Имант! — Марта не знала, сердиться на шалуна или поспешить на выручку птахе. Но та, не рассчитывая на помощь извне, собрала последние силы и отчаянно заверещала. Имант с сожалением разжал руку.

— Я только лапы хотел разглядеть, чтобы получше нарисовать, а то она на месте не сидит — все прыгает и прыгает, — без особого пыла оправдывался охотник.

Марта ничего не успела сказать в ответ, потому что тихо и вежливо скрипнула дверь и в образовавшейся щели появилась молоденькая смышленая химичка. Она делала Марте выразительные знаки: сжав одну руку в кулак и держа ее возле уха, вытянутым пальцем другой руки энергично накручивала перед собой.

«Звонят!» — поняла Марта и бросилась вон из класса, мигом забыв об Иманте, покорно ожидавшем суровой, но справедливой кары.

По счастью, в учительской никого не было.

— Алло, Артур, это ты?!.. Что случилось? Где ты?.. — Минуту назад бледная, теперь она раскраснелась от лихорадочного волнения.

— Да ничего не случилось, Марточка, ничего особенного, послышался из трубки ровный, веселый голос. — Я в Риге, закрутился тут, как черт, с разными делами… Теперь все — еду домой!..

Безмятежный ответ мужа потряс Марту сильнее, чем если бы она услышала нечто ужасное.

— Как… ничего не случилось? И ты до сих пор…

— А-а, ты, я вижу, надеялась, что я снова пропаду без вести? Ничего не поделаешь, старушка! Придется тебе потерпеть меня еще годков этак сто. Кстати, скажи Эдгару, чтобы погладил галстук. Отметим сегодня его приезд, как полагается.

— Можешь не торопиться, — зло сказала Марта. — Эдгар давно уже укатил… А на меня можно вообще наплевать… Подумаешь, жена одну ночь не поспала, с ума не сойдет…

— Ну не мог я позвонить, не мог… Закрутился, не получилось, — однообразно оправдывался он. — Кстати, тебе привет от Калныня. Мы тут случайно встретились… Ну не злись, прошу тебя!

Она повесила трубку, но до Артура это дошло не сразу. Стоя в кабинке междугороднего автомата, он дул в трубку и кричал «алло». Хотел набрать номер еще раз, порылся по карманам в поисках монеты, но потом раздумал…

Светло-серая «Волга» уверенно лавировала в потоке машин, густо запрудивших узкие улочки старой Риги. Артур, сидевший сзади, отвернулся к окну и делал вид, что занят своими мыслями. Ему хотелось оттянуть неизбежный разговор. К тому же зрелище размеренной городской жизни успокаивало, убаюкивало.

За окном мелькали витрины, спешили люди. Осеняя город отеческой улыбкой, высился гигантский портрет человека с густыми кустистыми бровями и приветливо поднятой правой ладонью. Стенд с портретом, втиснутый на узкий газон, разделявший улицу, промелькнул перед глазами так же, как все остальное, привычное, а потому не задерживающее внимания.

— Артур, мы же с тобой, было время, в одном карбасе сети тянули, — с добродушной укоризной проговорил, полуобернувшись назад, Калнынь. — Может, расскажешь, чем ты так заинтриговал этих деятелей из прокуратуры?

— Делать им нечего, — хмуро буркнул Артур, — вот и маются дурью, — и снова отвернулся к окну.

Через открытый иллюминатор слышалось мерное пошлепывание волн о борт судна. В такт ударам плавно покачивалась каюта.

— Что будете пить — виски, ром, водку? — Бородатый капитан открыл дверцу небольшого бара-холодильника и ободряюще улыбнулся Артуру.

На угрюмой физиономии Марциса появились явные признаки оживления, но председатель взглядом предупредил — нельзя!