Долгая дорога в дюнах

— Купайтесь, — улыбнулась девушка.

— Только вместе с вами.

— Нет, я передумала. Вода слишком холодная.

— Странно. Казалось бы, по законам логики…

— Вероятно, здесь свои законы. И своя логика. — Она набросила ка плечи халат. — А я считала, что вы уехали. В поселке говорили, будто вы продаете дачу.

— Отец болен, отъезд откладывается, — помолчал, хмуро добавил: — И потом, откровенно говоря, лично я вообще не собираюсь уезжать.

— Да, я тоже не представляю себе, как можно жить вдали от родины. Но как вы отпустите отца одного? У вас, наверное, есть для этого серьезные причины?

— Да, серьезные, — коротко ответил Рихард и переменил тему: — Я заходил к Артуру. Мне сказали, он в Риге. Хотите, поедем к нему? Поищем. А не найдем — тоже не беда. Погуляем.

Марта отрицательно качнула головой:

— Спасибо.

— Боитесь, Артур приревнует? — улыбнулся Лосберг, отшвыривая носком туфли обглоданный морем сучок. — Ну и напрасно. Вы же знаете, как я к нему отношусь. Я перед ним в большом долгу.

— В долгу-то, к сожалению, он, — грустно, как бы про себя заметила Марта.

— Да слыхал. Мне очень хотелось бы ему помочь, но не знаю как. Такой самолюбивый парень…

— Нет, он гордый и очень честный.

— Ему нелегко будет жить, — убежденно сказал Рихард, подходя к машине. — Все-таки садитесь. Прокатимся, поговорим, подумаем, нельзя ли ему как-то помочь, — Видя, что она колеблется, решительно взял за локоть. — Садитесь! Хотя бы до дому вас довезу.

— Ну разве что…

Артур с Лаймоном вернулись под вечер. Усталые брели по берегу. Легкий ветерок отдельными незлобивыми порывами налетал на зеркальную гладь моря. Огромное, основательно потускневшее солнце, опускаясь в его пучину, окрасило горизонт синевой и багрянцем.

— Кажется, кого-то встречают, — пристально посмотрев вперед, проговорил с улыбкой Лаймон.

Артур покраснел, опустил глаза — он еще давно, еще с моря заметил поджидавшую на берегу Марту. Не добежав десятка метров, девушка замедлила шаг, явно смущаясь присутствия Лаймона, степенно проговорила:

— С приездом!

— Спасибо, — за обоих ответил Лаймон и, искоса взглянув на счастливую физиономию друга, поспешно ретировался.

— Артур! — положив руки ему на плечи, Марта поцеловала парня в щеку.

— И не боишься? — полный смятения и счастья, спросил он.

— Не-е.

— А если отцу скажут?

— Пусть. — Она еще раз поцеловала Артура.

— Тут явно что-то произошло, — лукаво улыбнулся он. — Ну-ка, выкладывай!

— Нет, сначала расскажи, как съездил. Уладил с училищем?

— Да как будто в порядке. Обещают оформить отпуск на год.

— Тогда — вот! — она, словно фокусник, выдернула из рукава бумагу.

— Что это?

— Да вексель же твой! Рихард выкупил у моего отца. Велел передать тебе.

— Рихард? С какой стати?

— Ну… вероятно, он как-то хочет отблагодарить. Все-таки ты спас ему жизнь.

Артур пристально посмотрел на Марту:

— А при чем здесь ты? Ты что, говорила с ним обо мне? Просила?

— Я так и знала, — обескураженно проговорила она. — Вместо того, чтобы радоваться…

— Чему?

Девушка не нашлась, что ответить.

— Странно как-то… Я должен сейчас же поговорить с Рихардом.

Возле подъезда дачи Лосбергов Артур с удивлением увидел несколько запыленных, судя по всему, приехавших издалека автомобилей. Входная дверь была открыта, Банга вошел внутрь. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, он встретил молчаливых, одетых в черное людей. Наверху, из-за неплотно прикрытой двери, слышались сдавленные рыдания. Артур растерянно огляделся, прислушался. Рыдания смолкли. Теперь оттуда доносилась приглушенная молитва. Нетрудно было догадаться, что в доме несчастье. Он уже повернулся, чтобы уйти, но тут распахнулась дверь кабинета и Банга увидел Рихарда. Молодой Лосберг сидел точно так, как во время последнего разговора с отцом. Только кресло-каталка напротив него было пустым. Остановившимся, безжизненным взглядом Рихард смотрел на гостя.

— У тебя несчастье, — подходя к нему, смущенно пробормотал Артур.

— Отец, — хрипло выдавил Рихард. — Ты поймешь меня. Ты знаешь, что такое потерять отца.

Банга молча сжал ему локоть.

— Как мы бываем жестоки к ним при жизни! — Рихард едва сдерживал рыдания. — Никогда себе не прощу…

Артур стоял рядом, молчал, уважая чужое горе. И вдруг Лосберг заметил в его руке вексель.

— Марта передала тебе?

— Да. Я как раз шел… Хотел сказать, но…

— Говори, — Рихард смотрел на него тяжелым взглядом.

— Не сочти меня неблагодарным, но я так не могу. Я не хочу, чтобы ты оплачивал мои долги.

Нервная судорога пробежала по губам Лосберга. Он взял у рыбака вексель, задумчиво повертел в пальцах.

— О чем ты говоришь? Чего вообще стоит наша жизнь? Суетимся, хлопочем, вечно спешим куда-то, а потом…

Он достал из кармана зажигалку и, щелкнув ею, поднес вексель к огню. — Нет у тебя никаких долгов. — Бумажка вспыхнула, заглушая горьким запахом дыма приторно-сладкие ароматы стоявших повсюду цветов.

— Пусть не теперь — через год, через два… Через пять лет! Мы согласны ждать, сколько скажешь. Только дай нам надежду, хоть какую-нибудь. Хоть самую малую!