Долгая дорога в дюнах

Лосберг до хруста в суставах сжал пальцы и вдруг заметил коньяк, которым совсем недавно потчевал Лоре. Неуверенно потянулся к бутылке, слегка плеснул в бокал, подумал и налил до краев, залпом выпил. Отдышался, смахнул навернувшиеся слезы, снова налил.

Когда пришел Озолс, встревоженный неожиданным вызовом, Лосберг был уже под крепким градусом. Старик удивленно посмотрел на зятя:

— В чем дело, Рихард?

— А-а… Дорогой тесть… Не хотите ли за компанию? — хозяин вяло ухмыльнулся и так лихо плеснул в бокалы, что коньяк разлился по столу.

— С чего бы это — ни свет, ни заря? Зачем вы меня разбудили?

Лосберг пьяно наморщил лоб, как бы припоминая, а для чего он, действительно, поднял человека с постели, тревожно вслушался в ночь.

— О-о, господин староста. Нам с вами оказана высокая честь — мы приглашены на охоту. И какую… Королевскую. Друг на друга.

— Какая охота? О чем вы? Я ничего не понимаю…

— Не понимаете? — Рихард встал, качнулся, с силой оттолкнул кресло. — Вы счастливый человек, дорогой мой тесть. Я вам искренне завидую. — Подошел вплотную к Озолсу, посмотрел ему прямо в глаза. — А действительно, зачем так много латышей, да еще в одном месте? Не проще ли перестрелять и перерезать друг друга? Зато уж те, кому посчастливится выжить, станут, наконец, настоящими немцами. Разве это не честь?! Разве из-за этого не стоит?..

— Я ничего не понимаю, Рихард, — чуть не плача проговорил Озолс. — Объяснитесь, пожалуйста.

Лосберг залпом осушил бокал, заговорил неожиданно трезвым голосом.

— Через час-полтора здесь начнется облава. Повальная. Будут брать всех подозрительных. Кстати, вашего соседа в первую очередь.

— Артура? — Озолс подался вперед.

— Да. И нам с вами приказано участвовать самым непосредственным образом. Вам понятно, что это значит?

— Да, — едва слышно выдавил из себя Озолс.

— В таком случае, действуйте. — И, словно сбросив с себя непосильную ношу, Рихард устало опустился в кресло. — У вас есть еще время.

— Вы полагаете, мне следует?.. — Старик беспомощно топтался на месте.

— Все, что счел нужным, я сделал, — холодно отрезал зять. — Теперь ваша очередь. Впрочем, делайте, что хотите. Все равно, рано или поздно вы перервете друг другу глотки. — И он демонстративно отвернулся, рывком подвинув к себе бутылку.

ГЛАВА 14

Манфред Зингрубер с осунувшимся от усталости лицом, но все такой же вылощенный и внешне невозмутимый, беседовал со следователем Спруджем.

— Как вы на него вышли? — спросил майор.

— Интуиция. И немного везения, — скромно произнес новоиспеченный сотрудник гестапо. Вообще-то я его и раньше знал. Мы вместе трудились в Рижской центральной тюрьме.

— Лоре? Не сын ли он этого… Ну, такой рыжий детина? Судовладелец, кажется?

— Он самый.

— И что, папаша не мог обеспечить наследнику более приличного занятия?

— Черт их знает. Это шокировало всех.

— Может, он красный?

— Кто, сын? — Спрудж презрительно усмехнулся. — Типичный интеллигентский слизняк. Сам хирург, но писал диссертацию по психологии заключенных. Позер, болтун, амеба. Ненавидел нас, боялся красных — они с папашей все из себя что-то корчили. Гляжу, а этот ученый уже здесь околачивается. В Риге, значит, нашкодил и давай сюда — с глаз подальше. Думаю: черт с тобой, в случае чего, все равно не уйдешь.

— И что же?

— Я же говорю, интуиция. Как только началась облава, я к нему на квартиру и… точно. Он даже халата снять не успел.

— Как же вы их упустили? При вашей хваленой интуиции и хватке? — насмешливо спросил Зингрубер.

Спрудж искоса взглянул на майора, промолчал.

— Когда это случилось?

— В час ночи.

— То есть, совсем недавно. Далеко, да еще с раненым, они уйти не могли.

— Конечно, они где-то здесь, на побережье. Думаю, было бы целесообразно… — Он не договорил, потому что в комнату вошел высокий обер-лейтенант и, щелкнув каблуками, обратился к Зингруберу:

— Господин майор, срочное сообщение. — Немец недоверчиво покосился в сторону Спруджа.

— Докладывайте! — разрешил Зингрубер.

— Господин майор, несколько минут назад в районе рыбачьего поселка машина с неизвестными, переодетыми в форму наших солдат, на полном ходу проскочила контрольный пункт. Организовано преследование.

Зингрубер и Спрудж многозначительно переглянулись.

— Вызовите коменданта. Гарнизон в ружье! Поднимите все наличные силы. Поселок оцепить. Чтобы мышь не прошмыгнула. Выполняйте! — у майора лихорадочно заблестели глаза.

Когда обер-лейтенант вышел, Зингрубер снял телефонную трубку, попросил соединить его с Лосбергом. Чем дольше разговаривал он с другом, тем заметнее мрачнел. Наконец, положив трубку, искоса взглянул на Спруджа — тот старательно изображал, что всецело занят своими мыслями.

— Старший Лоре находится сейчас у господина Лосберга. Приехал ходатайствовать за сына, незаслуженно нами арестованного.

Спрудж удивленно вскинул брови.

— Да, да. Лоре осведомлен, что сын арестован. Он даже знает, что его отпрыск оперировал немецкого офицера и что офицер вовсе не офицер. — От прежней невозмутимости Зингрубера не осталось и следа, майор говорил зло и отрывисто.