Долгая дорога в Никуда

– Да, получается, что так, – безвольно согласился я, не испытывая даже подобия смущения и чувствуя, как пьяное тепло всё больше овладевает моим телом, делая его податливым и непослушным.

– Ну, оставайся здесь ночевать, – хлопнул меня по плечу сторож. – Вон, заваливайся на кровать спать. Белья, правда, нет, ну, ничего… А завтра ко мне домой пойдём, у меня поживёшь, пока со своими делами справляешься…

Мы выпили ещё по «сто» грамм, доели хлеб и сало.

Сторож закурил папиросу, предложив и мне, но я отказался и, вдруг почувствовав страшную, смертельную усталость, бесцеремонно воспользовался таким своевременным и милым предложением и завалился на кушетку без задних ног.

Уже сквозь сон я услышал, как сторож зовёт собаку, скрипит дверью, и почувствовал, как холодный, сырой воздух ворвался с улицы и наполнил собой вагончик, за фанерными стенами которого грустно, усыпляюще шумел противный осенний дождь…

Проснулся я утром с больной, тяжёлой головой, уставшей от неудобной и жёсткой ватной подушки. Кто-то толкал, трогал меня за плечо, стоя над кроватью.