Долгая яркая темнота (СИ)

========== Часть 1 ==========

Допрос не слишком старательно маскировался под сбор показаний, напоминая Вивеку негра, пытающегося выдать себя за члена Ку-клукс-клана… и то, что оба детектива были афроамериканцами, придавало этому нелепому каламбуру очаровательный привкус расизма. Впрочем, расистом Вивек не был, и он с одинаковым удовольствием издевался над всеми окружающими, вне зависимости от их цвета кожи или разреза глаз. А когда окружающие осторожно пытаются повесить на тебя то ли превышение должностных полномочий, то ли коррупцию, то ли несколько серийных убийств, можно позволить себе и немножечко поразвлечься.

Когда он попросил называть себя «гуру Вивек», доблестных служителей закона буквально закоротило — пришлось согласиться на «мистера». Но в ответ на просьбу о пиве мистер Вивек получил одно лишь недоумённое:

- А разве буддисты пьют алкоголь?

Ему с трудом удалось удержать рвущееся наружу кипучее ликование. Недаром встречу с этими детективами Вивек начал с того, что попытался подарить каждому по экземпляру своих «Тридцати шести уроков Ваджраяны*». Папанья и Гилбо стали не первыми и далеко не последними, кого ослепил вид бывшего копа с выбритой головой и буддистскими чётками в длинных костлявых пальцах — и это зрелище затмевало для них всё то, что было по-настоящему важно.

Например, что после первого же глотка показания Вивека не смогут быть использованы против него в суде.

Выложив на стол помятые десять баксов, он вкрадчиво произнёс:

- У нас же здесь просто дружеская беседа, да, господа? А что может лучше настроить на нужный лад, чем немного старого доброго пива? Ничего шикарного, всего лишь несколько баночек «Old Milwaukee» или «Lone Star», для поднятия настроения.

В конце концов, ради дела ему приходилось хлебать и не такое дерьмо.

- Думаю, нам стоит от этого воздержаться, - осторожно заметил Гилбо.

Вивек выстрелил в него одной из своих самых располагающих улыбок.

- Ну, вы же хотите вызвать меня на откровенность? И я обещаю, что после такого буду с вами предельно честен, господа детективы.

- А с чего это вам так захотелось пива? - недоверчиво переспросил Папанья. - Не очень-то вы похожи на человека, что начинает пить так рано, да ещё и в четверг… мистер Вивек.

Мысленно Вивек уже потирал руки: сейчас должно было разыграться самое интересное.

- Вы знаете, детективы, - промурлыкал он, глядя на копов из-под полуопущенных век, - махасиддха Вирупа практиковал йогу двенадцать лет, прежде чем обрести совершенство. Но после этого он стал ловить голубей и есть голубиное мясо, запивая его вином…

Гилбо рассеянно вертел в руках ручку, Папанья — хмурил низкие брови, но они его слушали. Слушали и мучительно напрягали свои ограниченные умишки, пытаясь понять, к чему же клонит этот мутный мужик с кошачьей улыбкой и глазами гремучей змеи. Птенчики явно ещё не принимались допрашивать Альмалексию: она сожрала бы обоих в единый присест, почти не испачкав лицо окровавленными перьями. Вивек был этому рад, исключительно из эгоистических соображений. Повстречавшись хоть раз с госпожой Индорил, Папанья и Гилбо, непоправимо травмированные, стали бы намного внимательней и к протоколу, и к собеседникам, и ко всему, что происходит в допросной.

А это изрядно подпортило бы Вивеку веселье.

- …На ближайшем же собрании было решено изгнать Вирупу из монастыря, - рассказывал он, неспешно перебирая чётки. - Отбив поклоны образу Будды, махасиддха взял свою чашу для подаяний и вышел, ни с кем не прощаясь…

Вивек не единожды пытался покинуть Луизиану, но всякий раз какая-то неодолимая сила засасывала его обратно, как слив унитаза — дерьмо. Если бы клиническая депрессия сделалась штатом, она выглядела бы как Луизиана, с её бескрайними вонючими болотами и кривыми деревьями, словно застывшими посреди эпилептического припадка. Местные были родному краю под стать: каждый третий считал образование тяжким грехом, каждый второй не верил в зубную пасту и каждый первый когда-нибудь трахал свою кузину.

Но это поганое место Вивек любил так же сильно, как ненавидел — второго такого не было в целом свете. Кажунская кухня, певучий южный акцент и даже унылая I-49* вошли в его плоть и кровь, пустили в нём корни. Наверное, только скальпель хирурга смог бы теперь отделить Вивека от Пеликаньего штата. Каждая миля тоскливых местных дорог была расцвечена для него воспоминаниями, яркими, точно пятна бензина на летнем солнце…

С кем бы из «Первого совета» ты ни делил дорогу, скучать было некогда. Сам Вивек обычно со смаком пересказывал тантрические тексты, любовно, в деталях описывая и каннибализм, и инцест, и подношения нечистотами. Сил и Думак, оказавшись в одной машине, тут же ныряли в пучины квантовой физики, Ворин, вооружившись теорией Юнга, истолковывал сны, Альма перебирала курьёзные законы и правовые прецеденты, а Неревар…