Долгая ночь

— Ну же, Гроза, не мучай нас! Расскажи, как всё было! — взмолилась Колючка.

— Ладно, — Гроза села и почесала за ухом задней лапой. — Поначалу всё было странно. Как будто Собаки Ветра исчезли… и нигде не было ни запахов, ни звуков дичи!

Ещё несколько собак отвернулись от щенков и прислушались к рассказу Грозы. И даже Кусака и Дротик превратились в слух, хотя сами могли рассказать об охоте не хуже.

— И что? Что случилось потом? — нетерпеливо заёрзала Дейзи, когда Гроза замолчала, припоминая, как была поймана вторая оленуха.

— Бруно помог завалить её, а Дротик прикончил, — сказал Счастливчик. — И я бы хотел обмолвиться словечком с Грозой до раздела добычи. Если ты, конечно, не возражаешь, Дейзи.

— О, но я бы тоже хотела… Ой, я не то имела в виду. Конечно, я не против, Бета, — быстро поправилась Дейзи. Гроза с радостью подметила, что Счастливчик не рассердился. А только ласково подтолкнул маленькую бело-коричневую собачку, проходя мимо.

— Гроза, пойдёшь со мной?

— Конечно, Бета, — собака встала и последовала за Счастливчиком. Пёс привел её на то место, где находилась клетка для лисы Дымки. На какой-то миг Грозу охватил ужас. В голове лихорадочно мелькали мысли: «Неужели Счастливчик узнал о моём своеволии и собирается меня наказать? Как он поступит? Изгонит меня из стаи? Или снова заявит, что разочаровался во мне?»

— Гроза, я хочу извиниться, — произнёс Счастливчик, и собака в изумлении заморгала глазами. — Последние несколько дней я плохо обращался с тобой. Это было очень напряжённое время. Я так злился, переживал из-за ранения Кувыркушки… — пёс поколебался, затем резко встряхнулся и снова заглянул Грозе в глаза. — Я понимаю, твоей вины в этом не было. Любая собака может допустить в бою оплошность. И особенно та, что плохо спала. Но я настолько свыкся с мыслью, что ты — отличный боец, что начал вымещать на тебе своё отчаяние. Это было несправедливо с моей стороны.

— Спасибо тебе, Бета, — поблагодарила Гроза. Её сердце переполнилось теплом. И, когда Счастливчик лизнул её в ухо, она в знак признательности низко опустила голову. — У меня тоже были… тяжёлые дни. Но сейчас мне намного лучше. Я хочу помогать стае всем, чем могу, — добавила собака, заметно взбодрившись от счастья.

— Собаки, собираемся на пир! — раздался призыв Альфы. — Пришло время полакомиться добычей, которую нам принесли сегодня наши храбрые охотники!

Разинув пасть и запыхтев от нетерпения, Гроза вильнула хвостом:

— Ой, я не могу больше ждать! Я так голодна! — И с этими словами она развернулась и потрусила на зов Альфы. Подбежав к куче с добычей, довольная собака пристроилась между Дейзи и Беллой.

«Быть может, я просто ошибалась… Добыча тоже может испортиться. Возможно, всё происшедшее было… случайным стечением жутких, но никак не связанных обстоятельств. Любая собака могла съесть ту добычу, в краже которой потом обвинили Луну. Лисёнка могло убить и оставить возле нашего лагеря какое-то другое существо. А Шёпота. На него могли напасть койоты…» — твердила себе Гроза Но, чем больше она пыталась убедить себя в этом, тем сильнее нарастала в ней тревога. А не обманывает ли она саму себя такими версиями? Гроза попыталась отбросить навязчивые сомнения. Ведь койоты действительно были плохими существами. Кто в их стае мог сравниться с ними в злобности и порочности? Общительная добрячка Дейзи? Хромой с его бесконечным терпением и мудростью? Геройская Ветерок, спасшая щенков и всегда проявляющая благоразумие и доброжелательность? Счастливчик? Альфа? Солнышко? Микки, Щётка, Белла и Дротик?.. Они все были её стаей. А принадлежность к стае означала преданность ей. Как могла Гроза обвинять кого-то из них? Тем более что никто из них даже не подумал обвинять её. Всем этим событиям должно быть какое-то другое объяснение. И она обязательно его найдёт!

Альфа и Счастливчик уже поели. Они слопали огромные куски, уже не заботясь о том, что достанется низшим по рангу собакам. И так по всему выходило, что Солнышко придётся доедать половину второй оленухи! После Альфы и Беты к дичи подошёл Хромой. Облизываясь, он оторвал большой кусок от передней ноги оленухи…

Вопль, вырвавшийся из его глотки, был протяжным и жутким. Эхо ужасной, мучительной боли разнеслось по всему лагерю. Собаки вздрогнули, съёжились, прижали испуганно уши. Кувыркушка, Грызушка, Пушинка и Крошка спрятались за спиной Альфы. То же самое захотелось сделать и Грозе.

Её ноздри защипал запах крови. Крови не оленьей, а собачьей — свежей и пугающей.

Хромой отшатнулся от кучи, задыхаясь и сплёвывая кровь. В мгновение ока Кусака и Дейзи перепрыгнули поляну и подскочили к Третьему вожаку стаи. За ними к Хромому подбежал Щётка. Солнышко привстала на лапы, взглянула на кровь, сочащуюся из пасти пса, и рухнула в обморок на траву. Альфа оторвалась от щенят и тоже поспешила к Хромому. Вслед за ней вскочили и остальные собаки; морды у всех перекосило жутким испугом и смятением.