Долгая ночь

Эмили первая предложила, чтобы старую инвалидную коляску Евгении достали из сарая и отдали папе. Чарлз принес ее в дом, после того, как смазал и отполировал так, что она выглядела совершенно новой. В тот же день папе принесли костыли, и он смог подняться с кровати и выйти из комнаты в первый раз со дня, когда сломал ногу. Но когда Эмили предложила папе переехать в спальню Евгении, он заупрямился.

– Я и здесь буду прекрасно двигаться, – сказал он. – А когда я буду готов спуститься вниз, мы решим эту проблему.

Мысль о том, чтобы переехать в комнату Евгении и спать в ее кровати, казалось приводит его в ужас. Вместо этого он приказал мне провезти его по второму этажу. Я отвезла его повидать маму, а потом он предложил мне повозить его по другим комнатам, при этом он рассказывал о том, кто в них жил и где он играл, когда был маленьким мальчиком.

Прогулка по дому подняла его настроение и повлияла на аппетит. В конце дня я помогла ему побриться и одеть одну из лучших рубашек. Мне пришлось обрезать одну штанину его брюк так, чтобы он смог одевать их, пока нога в гипсе. Папа передвигался на костылях и работал за своим столом. Я надеялась, что мои ночи и дни в качестве няньки подошли к концу, но папа не отпускал меня в мою комнату на ночь.

– Я могу передвигаться, Лилиан, но я еще нуждаюсь в твоей помощи. Ты же готова помочь, не так ли? – спросил он.

Я кивнула и занялась работой, чтобы он не заметил разочарования на моем лице.

Папа начал приглашать в дом своих друзей и однажды вечером, несколько дней спустя в его комнате они собрались поиграть в карты. Я принесла им закуску и осталась внизу. В ожидании, когда все мужчины покинут наш дом, я заснула в папином кабинете на кожаном диване. Я услышала их смех, когда они спускались вниз, и поспешила наверх узнать, что нужно сделать для папы до сна. Я обнаружила его чрезвычайно рассерженным. Он много выпил и, видимо, проиграл много денег.

– Мне просто не везет, – пробормотал он. – Помоги мне снять все это, – закричал он и начал срывать с себя рубашку. Я бросилась к нему и помогла раздеться. Я сняла с него ботинки и носки, а потом стянула с него сшитые на заказ брюки. Он и не пытался мне помочь, продолжал изрыгать проклятья на свою судьбу. Он потянулся за стаканом виски и, когда опустошил его, приказал мне наполнить его снова.

– Уже поздно, папа, – сказала я. – Ты не хочешь пойти спать?

– Налей мне виски и не перечь, – отрезал он. Я быстро повиновалась, а потом сложила его одежду.

Я убрала за папиными гостями и постаралась проветрить комнату. В ней было так накурено, что даже стены пропахли, но папу, казалось, это не интересовало. Он выпил еще, бормоча что-то о своих ошибках в игре.

Изнуренная, я уснула. Через некоторое время я проснулась от грохота – папа рухнул на пол. Видимо, он забыл о своей сломанной ноге и, будучи совершенно пьяным, пытался добраться до ванны. Я быстро вскочила и бросилась на помощь, но поднять его не смогла.

Он лежал, как мертвый, и не пытался помочь мне поднять себя.

– Папа, – обратилась я к нему. – Ты на полу. Постарайся добраться до кровати.

– Что… что, – пробормотал он, стараясь подняться, но только притянул меня к себе вниз.

– Папа, – умоляла я его, но он держал меня перед собой и мое тело было согнуто так неловко, что я едва могла бы повернуться, чтобы освободиться. Я подумала было позвать на помощь Эмили, но побоялась, что она увидит меня такой в объятиях папы. Вместо этого умоляла его отпустить меня. Он бормотал что-то, кряхтел и, наконец, повернулся так, что я смогла высвободиться. Кое-как он добрался до ножки кровати, подтянулся и встал. Я помогла ему лечь в кровать. Обессилевшая, я тяжела дышала.

Но неожиданно папа рассмеялся и… и выбросив вперед руку, обхватил меня за талию. Он притянул меня к себе.

– Папа, нет, – закричала я. – Отпусти меня, пожалуйста.

– Постельная грелка, – пробормотал он. Папа ухватил меня за ночную рубашку и задрал ее вверх, одновременно затаскивая меня под себя. Придавленная его весом, я пыталась выскользнуть, но это еще больше подзадорило его. Он засмеялся и начал перечислять женские имена, которых я никогда не слышала. Я начала кричать, но он зажал мне рот своей огромной рукой.

– Тс-с, – сказал он. – А то ты перебудишь весь дом.

– Папа, пожалуйста, не делай этого снова. Пожалуйста, – взмолилась я.

– Ты должна научиться, – сказал он. – Ты должна знать, чего ожидать. Я научу тебя… Я научу тебя. Лучше это буду я, чем какой-нибудь грязный незнакомец. Да, да… просто позволь показать мне тебе.

Через мгновение он был во мне. Я отвернулась, в то время как он, кряхтя, двигал своим телом. Я попробовала закрыть глаза и представить, что это не я, но его вонючее горячее дыхание вторглось в мое воображение, а его губы быстро двигались по моим волосам и лбу, засасывая, облизывая, целуя. Я почувствовала внутри себя горячий взрыв, и затем его тело обмякло. Папа закряхтел и медленно перевернулся.

– Невезение, – сказал он. – Просто полоса невезения. Нужно вырваться из нее.