Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1)

— Знаменитое место. Столько тут всего... было. И если б не я — ещё бы прибавилось, да. Впрочем — ладно. Я предлагаю так: там их три брата висят, как три яйца в гнезде, только вниз головой,— так вот: крайний я уже маленечко подрубил, да — но чтоб братцы его нам без объявления войны и мира на выдающиеся части тела не ‘шемякнулись’ — когда мы его ‘удалять будем’ — надо под них, стало быть, бутик сложить. Подпереть временно. До полного и окончательного разбора этого ‘поц-бред-лажения’...

: «Узнать бы только, кто нам так не вовремя его ‘бред-лажил’ или ‘поцстроил’...» — подумал он про себя, но вслух говорить не стал.

— Принято,— отозвался Сашка,— ‘ундино-классно’. Только чего ты сразу этот бут не сложил?

: Сталкер вздохнул. Да уж — как говорится, нелегко в этой “ж...” быть бестолковым.

— Если б я сразу бут навалил — то фиг бы там место осталось камень подрубать, да.

— Сашка промолчал. То-ли перебирал в уме остальные варианты,— в конце концов, сколько людей, столько и мнений,— то-ли согласился.

— Пищеру с Питом специально ничего не говорил?

— А как же! только по разным причинам. Пита нервировать ни к чему, не та это романтика — а Пищер... Пусть уж занимается своими Экскрементами. На это дело и нас с тобой хватит — да.

— А мне что ж сразу не сказал? — вроде бы обиделся Сашка.

— Ну представь, как бы мы с тобой из грота вдвоём уходили? «Эскьюз ми, Пищер — у нас тут дело одно наклёвывается: кажется, выход накрылся...» И потом: нетрудно было сообразить, что ты ночью к Милому побежишь, столько чая выхлебав... Уж сидел тут и телепатировал: Сара, проснись...

: Сашка вздохнул.

— Главное — успеть, пока ГРОБ наш сюда не полез... за гостинцами. А то такой шум наверху начнётся... «Ах, мы же предупреждали – нельзя с этими шарлатанами от спелеологии связываться»,— тут же всякие пальцевы, вятчины и прочая свора завоют — представляешь как???

— Представляю,— Сталкер хмуро кивнул,— ректора по науке страшно жалко. С гАвном ведь съедят, сволочи. Как его... Жданов, да?.. Если б не он — не было бы никакого Эксперимента... Да и что Пищера после отсидки на работу такую взял — это ж подвиг какой...

— Замечательный мужик,— согласился Сашка,— и ведь обидно: неизвестно даже, сколько у нас времени. Вдруг мы уже, как Сифр, на сутки сдвинулись — день за два живём?

: Сталкер промолчал. Что явно — то явно.

Он выбрал несколько плоских камней, подходящих под основание бута, и начал подтаскивать их к шкурнику.

— Всё-таки ты зря так — о Двуликой,— сказал Сашка.

«Может и зря,— подумал Сталкер,— да только теперь всё равно ничего не докажешь.» Он подкатил к шкуродёру первый камень.

— Бери. Только следи за теми — наверху.

— Сашка хмыкнул: уж что-что,..

..: Некоторое время работали молча. В конце концов, стенку сложить — дело не хитрое. Сталкеру даже не пришлось выходить за камнями в Хаос — всё нашлось тут же, в Палеозале.

Потом Сашка сказал:

— Слушай... Я сегодня всё о Шкварине думал...

— Это ты к чему? — удивился Сталкер.

Дальний камень уже лежал на буте; осталось возвести такую же стенку под левый — и можно разбирать завал дальше.

— К чему? — повторил Сталкер.

— Да как он полз, вспоминал. Как рисунок такой — представляешь? — лабиринт. “Кратчайшим путём из точки А в точку Б...” И ни разу в тупик не сунулся. А ведь под землёй всего второй раз в жизни был!

Сталкер кивнул.

— Его вели.

С этим Сашка был согласен.

— Вопрос только: кто???

— Обыкновенное дело,— сказал Сталкер, пожимая плечами,— фонариком посветят — он и ползёт на свет. А куда денешься?

— А ты бы так пополз — после того, как у тебя отняли свет и по голове дали так, что пол-лица —— в кровь?..

— Ну, я...

— Если б они хотели его так убить — имитируя, будто он сам заблудился — то сразу и вели бы в тот угол. Своим ходом, как чукча — медведя... Чем на себе тащить, Двуликую изображая.

— А если б он “своим ходом” не пошёл? Сам же говоришь, что он всего второй раз под землёй был...

— Но зачем-то он всё же пошёл в Ильи! Зачем? И с кем — или к кому??? Даже с семинара сбежал —— что на него вообще, между прочим, похоже не было. Он же за пять лет учёбы до того ни одного занятия не пропустил, даже самого никчемного — это все в один голос говорили, и родители, и преподаватели, и те, кто учился с ним,— а тут вдруг перед самым госэкзаменом сорвался с семинара по ‘мраксизьму-онанизму’ — чем, между прочим, такую панику вызвал... Его же из-за этой честности, или как бы сказать — прямолинейности, что-ли? доверчивости? точности? — бес с ним, не знаю,— да только он абсолютно прямой был, ни слова соврать не мог, и все, кто с ним учился, его потому чокнутым считали. Мне даже непонятно, как это он со своей кристальной честностью, дожив до своих лет не понял, какое вокруг гОвно — и что такое Совок... ‘Страна сонетов’!..