Долгие беседы в ожидании счастливой смерти

Я долго не догадываюсь, почему пьесу «Прыжок в неизвестность» й тоже считает автобиографической. Конечно, для него исповедальна здесь тема будущего евреев, дилемма, которую й формулирует так: «По какому пути пойдет наш народ? Кем мы станем завтра — израильтянами или евреями?» Самому ему страшно стать израильтянином, он останется евреем. Последним евреем? Пусть!

Разумеется, мысли эти присутствуют в пьесе, но их, как я уже говорил, оттеснили другие. Теперь пьеса — о генетике. Главный герой — литовский еврей Йонас Сакалас — хочет воздействовать на ген агрессивности в человеке. Он собирается таким образом перестроить мир.

_________________________

Не раз слышу от й: «Это мое самое-самое… Наверное, потому так трудно превращается в драму». Слова «самое-самое» относятся в первую очередь не к проблеме людской агрессивности, о чем й говорит постоянно в последние месяцы, но к теме «переделки человека», которая волнует й несколько последних десятилетий.

_______________________

ЕЩЕ ОДНА «ЛИНИЯ ЖИЗНИ» й. Пусть не единственная, но действительно важная. Схватывающая годы, терзания, надежды, обольщения. Его интерес к существованию плоти, к смерти, к метаморфозам духа. Разумеется, я привожу сейчас лишь некоторые записи из своих тетрадей.

_____________________

6 ноября 91 г. «Характер человека обычно заложен в его генах. Но характер можно развить. Вот и я далеко ушел от «старта».

_____________________

«Помню себя совсем юным — пятнадцати-шестнадцати-семнадцати лет. Был я очень жизнерадостным — что называется весельчак. Когда приходил в какую-нибудь компанию, сразу попадал в центр внимания.

А что было во мне еще? Импульсивность! Я чувствовал в себе огромную жизненную силу. Однако эта сила несла меня за собой, казалось, без всякой логики.

Я никогда и ничего не планировал. Никогда не знал заранее, как проведу вечер, что скажу, с кем буду танцевать… Не раз бывало: увидев на вечеринке красивую девушку, забывал о той, с которой пришел сюда. И даже не задумывался: страдает ли она?»

_____________________

«Никто и никогда не учил меня работать. Я мог делать только то, что меня увлекало.

Помню, учился в старших классах гимназии. Учеба стоит денег! Отец, обанкротившись, берет, бывало, в долг, чтобы платить за меня ежемесячно. А я — самый последний ученик в классе. О чувстве ответственности даже не подозреваю. Ночами читаю Достоевского. О получаемых двойках ничуть не печалюсь. Открываю первую страницу нового романа Достоевского и — несколько недель не вижу никого, кроме его героев.

Так идут годы. Они не меняют меня. Перед экзаменом (вместо того, чтобы сидеть за учебником) я отправляюсь на концерт приезжей знаменитости. Экзамен проваливаю, но не жалею об этом».

________________________

й не сентиментален. Не любит, подобно многим старикам, поучительные «рассказы о прошлом». Он возвращается в это прошлое, чтобы понять все то же: кто я? откуда? куда все эти годы шел? сумел ли изменить жизнь и самого себя?

_______________________

«…Так же импульсивен был и в выборе друзей. Никогда не выбирал их осознанно, но всегда, встречая человека, прислушивался к себе: тянет ли меня к собеседнику?

К счастью, меня притягивал не магнит богатства или карьеры — магнит духовности.

С удивлением сейчас замечаю: будучи весельчаком, сам искал в веселых людях как бы «второй этаж». Вот мой друг Мойше Аеров. Он не просто обладал оригинальным юмором — он иначе, чем другие, видел мир. А самый мой первый друг — Рохлзон — открыл мне Гете. Простой паренек, сын часовщика в нашем городке. Никто его не замечал. Однажды я удивился: он читал книгу на немецком.

— Кто это? Гете?

Конечно, в программе гимназии этот автор был. Но то, что «полагается» по программе, казалось мне скучным. Рохлзон прочитал вслух одно стихотворение Гете по-немецки. Я понял примерно половину. И — ахнул!

И начал приходить к Рохлзону ежедневно».

_________________________

й — ВРАГ ЛЮБОЙ СТИХИИ:

— Цивилизация и культура — это, в сущности, неуклонное (изо дня в день, из века в век) преодоление хаоса.

Для него не имеет значения то, что стихия порой выбрасывала его на «берег духовности». Минувшие годы для й — годы самопознания, жесточайшего контроля над собой. Я вижу сейчас уже результат: четкий график работы; груды черновиков; мысленные, а иногда и письменные «сценарии» отношений с людьми.

Рациональные построения критики находят и в пьесах й. Конечно, пьесам это — далеко не всегда на пользу.

______________________

Он, ничуть не стесняясь меня, «расщепляет» свое внутреннее «я» на отдельные составляющие. Непременен вопрос: «Откуда что появилось? Как связано с генами?»

_____________________

«…Тяга к духовности. Конечно, это от дедушки!

Мой дедушка — отец матери — был в городке частным учителем немецкого языка. Его приглашали заниматься с детьми богачей. (Тогда нередко бывало так: девочка не ходит в школу, но учится дома языкам и музыке). Дедушка не воспитывал меня, тем не менее я всегда подражал ему.

Если же взять семью, где я рос… Нет, ни у кого не было духовных интересов!