Долгие поиски

(Николай Кузьмич знал, что надо говорить «жизнь», а не «жисть», но считал, что с трибуны «жисть» звучит убедительнее, потому что народнее: против народа же не пойдешь!)

Если вдуматься, справедливо он говорил, логично, но, когда Кузьмич шел к трибуне, многие заранее смеялись. Наверное, потому смеялись, что речь повторялась сама по себе, а авралы повторялись сами по себе — в конце кварталов и помесячно тоже. Директор во время речей Кузьмича всегда кивал головой, а потом первый аплодировал — а что ему еще делать, если у Кузьмича орден Красного Знамени и мастер он неповторимый, на заводах министерства его по всей стране знали? Но когда собрался наконец на пенсию (в семьдесят лет), проводили, кажется, с облегчением. От завкома подарили лодку с мотором: говори теперь, Кузьмич, речи о загрязнении воды и оскудении рыбы!

Вот тогда и достались Игорю ребера: присматривался к нему Кузьмич, учил и подарил инструмент при уходе. Теперь таких реберов не достать.

9

Мишке Мирзоеву заботливая жена дает с собой громадные завтраки. Остальные в перерыв идут в столовую.

Недавно директор столовой ввел НОТ: комплексные обеды накладывают заранее, расставляют на подносы — подходи и бери. В результате почти уничтожились очереди, но и обеды, пока стоят, остывают. Однако Боря Климович не может увязать эти два обстоятельства: он сначала хвалит директора, что нет очередей, а потом, поднеся первую ложку, ругает за холодный суп. Он и сегодня начал было ругаться, но показалась Лена с подносом, и Боря отвлекся.

— Плывет Леночка, походка лодочкой, — умилился он.

Лена шла с подносом к столу, где сидели ее девочки, но с готовностью остановилась. За двумя сдвинутыми столами обедала почти вся бригада Ярыгина. Кроме Мишки, не хватало еще Пети Сысоева: он со своей Тамаркой сидел отдельно в углу.

— А, Клечикова, — сказал Егор. — Садись, у меня как раз к тебе дело.

И пододвинул ей стул. Лене пришлось сесть между Егором и Васей Лебедем, хотя ей хотелось оказаться рядом с Филипком.

— Слушай, ты же у нас страхделегат. Я собрался Копченова навестить, надо и тебе тоже.

Савва Копченов был бригадиром до Ярыгина, но уже год болел. Вспоминают его не так уж часто, но Егор в самом деле хотел его навестить, поговорить о бригадирстве, а когда увидел сейчас Лену, то и вдвойне захотел. Есть в Лене что-то привлекающее взгляды. Многие, может, и красивее ее, но она милей. Раньше Егор просто запрещал себе на нее смотреть: раз у него Оля — значит, только Оля, но теперь он с Олей поссорился, может быть, навсегда поссорился.

— Так что давай. Ты — от профсоюза, я — от бригады.

Лена чувствовала — такие оттенки она всегда чувствует, — что не в одном Копченове дело, но как было отказаться? Копченов давно болен, она страхделегат — все правильно.

— И я пойду, — некстати вмешался Боря Климович, — мы с Саввой старые друзья.

— Зачем же сразу всем, — с досадой сказал Егор. — Мы бы сегодня, ты бы завтра — и другу твоему вдвое больше развлечений.

— Нет, я хочу сегодня.

Боря упрям, это всем известно.

— Ну тогда ты — сегодня, мы — завтра.

— Нет, я завтра не могу, — быстро сказала Лена. — Завтра у нашей Люськи день рождения.

— Ну, значит, все сегодня, — покорился Егор.

Редко бывает так, чтобы выходило не по его, и Егор помрачнел.

А Филипок молчал. Ел, головы не поднимал. Его бы позвать с собой! Лена — самая бойкая девчонка в цехе, а вот сейчас не знала, что придумать, чтобы позвать Филипка. Рядом с ним она сразу вспоминала, что ей уже двадцать два, что успела уже замуж сходить и обратно вернуться. Рассказали уже, наверное. А нет, так расскажут.

— Смотри, Леночка, наш-то стукнутый дает. Доход с котелком!

За соседним столиком давал представление электрокарщик Гриша. Он пренебрег комплексным обедом, взял десяток сосисок, поставил миску на стол, но сам не садился. Подойдет, съест сосиску стоя и ходит вокруг стола упругой походкой супермена. Интересующимся Гриша охотно объяснял, что, если во время еды ходить, пища перерабатывается не в жир, а в мышцы.

Лена нехотя взглянула и отвернулась.

— А ты, Леночка, разве не любишь мускулистых? — спросил Вася.

И этот липнет. Ну почему все к ней липнут?! Лена искренне забыла, что раньше ей это нравилось.

А у Васи не было никакой задней мысли. Ему нравилось так разговаривать, вот и все. Тем более рядом не было Нади, которая обязательно бы обиделась, если бы услышала, не разговаривала бы целый день. Надя ему даже нравилась, он не против гулять с ней, даже приятно, — но не все же время гулять. А Надя норовит его к юбке пришить, как Тамарка Петю Сысоева.

Лена ничего не ответила Васе. Посмотрела на Филипка, тот допивал компот. Допил, встал. И она встала.

— Куда же ты, — сказал Егор. — Как договоримся?

— Встретимся у проходной. Я в страхкассе денег возьму.

— Брось ты мелочиться. Куплю я чего-нибудь.

А Филипок уходил.

— Как хочешь. В общем, у проходной, — и она пошла за Филипком.

Догнала уже на улице.

— А что у тебя с матерью? Ты утром недосказал.

— Под машину неудачно попала.

— Вот теперь? Она в больнице еще?

— Нет, давно уже. И дома давно.