Долгие поиски

Люся внесла жаркое. Мишка поглядывал на нее все умильнее. Стоит ему хоть слегка выпить, и он сразу начинает влюбляться. Жена знает такое его свойство и старается одного на вечеринки не отпускать. Сегодня Мишка ее обманул, сказал, что собираются бригадой — чисто мужская компания.

— А танцевать когда будем? — спросил Мишка.

— Поешь сперва, — Люся слегка шлепнула его по затылку. Он ей тоже нравился, она прощала ему, что женатый, — значит, такая у нее судьба несчастная.

Раздался звонок — пришла Тамара. Она обиделась на Петю за то, что тот, вместо того чтобы прийти с нею, согласился идти за этим дурацким пивом. И в наказание опоздала даже больше обычного. Увидев в дверях его отчаянное лицо, она сразу поняла, что наказание удалось. И улыбнулась особенно нежно: чтобы сильнее почувствовал, какое счастье она ему несет.

— Я так торопилась, так бежала!

Рыжие джинсы в обтяжку, тонкая талия, перетянутая широким ремнем, значок-кораблик, поднятый грудью, как высокой волной! Петя разом забыл вчерашние неприятности.

Филипок раскраснелся и осмелел.

— Я вчера посмотрел в энциклопедию, что там пишут про наш рольганг, — рассказывал он Лене, но так громко, что все слышали. — А знаешь, какое там соседнее слово? Рольмопс! Смешно, правда? — И, уже обращаясь ко всем, спросил: — Кто догадается, что такое рольмопс?

Лена смотрела с уважением: он еще и энциклопедию читает!

— Так что такое рольмопс, а?

— Наверное, такой мопс, который в цирке играет роль, — сказал Вася.

— Иди ты, — разозлился вдруг Потемкин, — я знаю, мне дед говорил: это собака, дрессированная на кротов.

Филипок покачал головой.

— А я тебе говорю — на кротов!

Такое уж свойство у Потемкина: ни с того ни с сего бросается в спор неизвестно о чем, и чем меньше знает о предмете, тем яростнее спорит; даже нельзя назвать это спором, потому что Потемкин почти не приводит доводов, он утверждает и требует, чтобы с ним соглашались.

— Люся, — закричал Филипок, — это тебя касается!

Люся появилась на пороге с подносом: из остатков она успела наделать новых бутербродов.

— Люся, ты знаешь, что такое рольмопс?

— Не-а, — она застенчиво улыбнулась.

— Так знай: это свернутая кольцом селедка, а в середине разные пряности. Да, а селедка без костей!

— Значит, филе, — поняла Люся. — Сделаю для тебя.

— Чепуха! — Потемкин стукнул кулаком по столу. — Чепуха! Это собака на кротов. Ясно же сказано: мопс! Какой в селедке мопс?

— Он своими глазами читал, — попыталась Лена урезонить Потемкина. — Понимаешь, Саша, читал. В самой энциклопедии!

— Вранье! Издевается! Ученостью своей хвастает! Я сказал: собака на кротов!

Лена на всякий случай потащила Филипка в сторону. Надя сунула Васе в руку гитару. Вася сразу понял свою миссию и, не томя публику долгой настройкой, забренчал любимую песню. Припев выкрикнули хором:

Слесари, слесари, слесаря
Срезали, срезали короля.

Потемкин кричал самозабвеннее всех. Обстановка разрядилась.

Песенка эта появилась на заводе в тридцатые годы. Если не в двадцатые. Бригада синеблузников поставила номер, посвященный французской революции, и песенка повествовала о казни Людовика XVI. Песенка — уже тогда не совсем серьезная, а с годами и вовсе перешла в комический жанр. Ее постоянно переделывают и приспосабливают к злобе дня. В бригаде Ярыгина после куплета, посвященного спортивным доблестям Пети Сысоева, поют так:

Слесари, слесари, слесаря
Срезали, срезали вратаря.

А после куплета, повествующего о пьяных подвигах Бори Климовича:

Слесари, слесари, слесаря
Бережком, бережком — втихаря.

Лена захлопала в ладоши.

— А теперь танцевать! Мы хотим танцевать! Мальчишки, двигайте стол!

Егор почти весь вечер просидел молча. В самом начале дал направление разговору и замолчал. Он и всегда за столом говорит немного, а сегодня, хотя и приказал не вспоминать про Мирошникова, снова и снова прокручивал вчерашний день, как кинопленку. И Оли нет рядом; он в ней разочаровался, не хочет больше видеть, а все-таки пусто. Рядом Лена, но Лена не спускает глаз с Филипка. Егору было странно, что красивая Лена, знающая себе цену Лена не спускает глаз с Филипка, совсем мальчишки, когда рядом сидит он, Егор. Вчерашнее ее бегство не поколебало его уверенности в себе.

И когда отодвинули стол, закрутилась пластинка, пока нерасторопный Филипок вставал со своей гладильной доски, положенной вместо скамейки, Егор взял Лену за руку.

— Пойдем?

Она беспомощно оглянулась на Филипка и как бы нехотя потянулась вслед за своей рукой. Егор медленно ступал под музыку и не знал, что сказать. Он, к своему удивлению, не почувствовал в ней душевного ответа, когда не важно, что говорится. Лена танцевала по обязанности и почти не скрывала этого. Танго словно создано для его пластичного охотничьего шага, в таком же рваном ритме приходится подкрадываться к глухарю, — но не возникло увлеченности, и Егор сам понимал, что танцует плохо.