Долгие прогулки. Практический подход к творчеству

Ответ на вопрос «Что я могу изменить?» способен удивить. Это может быть упрямое: «Ничего! Мне нравится эта вещь, и думаю, она еще покажет себя». Или: «Я устал от сложившегося порядка вещей, хочется чего-то большего». Или: «На самом деле мне бы хотелось сделать…» Иными словами, вопрос «Что я могу изменить?» возвращает нас на творческую стезю. Мы начинаем спрашивать о том, что знаем только сами: что мы уважаем? Что нам нравится? Чего хочется больше? И начинаем действовать в соответствии с этим.

Конечно, прежде чем перейти к действиям, стимулированным жалостью к себе, иногда требуется пауза. Я говорила, что жалость к себе часто бывает вызвана усталостью? Она валит с ног, потому что нам требуется небольшой отдых. В горизонтальном положении есть нечто, стимулирующее воображение и провоцирующее яркие мечты даже в отсутствие алкоголя и наркотиков. И мы встаем с нашего ложа страданий, думая: «Можно попробовать то-то». И пробуем.

Есть только два способа прожить свою жизнь. Первый – так, будто никаких чудес не бывает. Второй – так, будто все на свете – чудо.

Альберт Эйнштейн

ЗАДАНИЕ. Немного пожалейте себя

В большинстве случаев мы испытываем жалость к себе, потому что считаем себя недооцененными. Правда в том, что иногда нас действительно недооценивают. Кажется, наши усилия не видны никому, кроме нас самих. Это как если бы в нас был встроен миниатюрный датчик обид, каждый раз тихо щелкающий: «Вот видишь? Опять не оценили».

Мы не можем заставить других оценить нас, но способны найти время и силы, чтобы сделать это самим. «Это получилось здорово!» – можем сказать мы. Или: «Как это глубоко!» Один из постулатов движения «Суровая любовь» гласит: «Мнение обо мне других людей не мое дело». Более позитивно его можно перефразировать так: «Значение имеет лишь то, что я сам думаю о себе».

Возьмите ручку. Быстро, чтобы не успел среагировать внутренний цензор, оцените себя, закончив следующие предложения.

1. С моей стороны было очень благородно…

2. С моей стороны было очень мудро…

3. Здорово, что я…

4. Я повел себя как хороший друг, когда…

5. Я проявил деликатность, когда…

6. Я сделал хорошую работу, когда…

7. Я был очень профессионален, когда…

8. Я сделал больше, чем входило в мои обязанности, когда…

9. Я заслуживаю благодарности за…

10. Я мог бы получить «Оскара» за…

Высокая самооценка требует постоянной практики и служит единственным надежным лекарством от жалости к себе.

Сомнения

Сомнения – признак творческого процесса. Признак того, что вы двигаетесь в правильном направлении. Не стоит бояться, что в результате сомнений под вами разверзнется бездна, в которую вы будете падать бесконечно, пройдя все круги ада. Нет, сомнения чаще всего свидетельствуют, что вы делаете что-то, причем делаете правильно.

Красота – одна из немногих вещей, которая не ведет к сомнениям в существовании Бога.

Жан Анвиль

Творчество принадлежит области духовного, хотя мы и редко смотрим на него под таким углом, и в творческой жизни встречаются те же самые препятствия, что и на любом другом духовном пути. Широко известна фраза «сумерки души», под которыми имеются в виду мучительные сомнения и тревоги, подстерегающие каждого идущего по этому пути.

Никто из тех, кому близки духовные искания, не может избежать засушливых пустынь сомнения, будь то монахи-трапписты[19] вроде Томаса Мертона или молодой Будда. Однако мы редко говорим, что и художникам не чужды духовные искания и что нас тоже накрывают сомнения относительно собственного творческого призвания. Хуже того, частенько переживаем их на публике.

Чтобы быть настоящими художниками, мы культивируем в себе повышенную чувствительность. Например, актеры получают энергию, необходимую для выражения духовных вопросов, которые поднимаются великими музыкальными и драматическими произведениями, внимательно вслушиваясь в них и открывая свою душу. Стремясь к творческим вершинам, они похожи на городских птиц, привычных и к деревьям, и к небоскребам. Им свойственна и особая чувствительность, и способность выживать в высококонкурентном мире сценического искусства высшего порядка – хотя это вовсе не значит, что им легко. Художники олимпийского уровня похожи на выдающихся спортсменов: такие же тренированные, мотивированные и подверженные травмам, как физическим, так и психическим.