Долгий дозор

— Тьфу на тебя! Тьфу! Что ты мне прямо в ухо орешь, шайтан безмозглый! Иди в кабину и сиди там, раз спокойно не можешь!

Ромка-джи оскорблено заворчал и впрямь ушел в кабину.

Ждать пришлось долго. Уж и помирились, и поели, и снова поспорили о том, как это под землей карачи с крысами уживаются? Потом Ромка-джи в компьютер свой новый полез, забормотал что-то. Это он наверняка свои соображения записывает. У Саввы этому научился. Говорит, что потом отчет сделает. Целый фильм-файл. И будет его на память хранить. Тут он вдруг замолчал, и Егор понял, что первым зрителем этого фильм-файла будет, конечно же, Лилька. И, наверное, ей и будет посвящена большая часть этого произведения.

Но все на свете когда-нибудь заканчивается. Пискнул в ушах вызов, и Зия сообщил, что они выходят на поверхность. Выходили они не одни — с ними два мента тащили солидных размеров ящик, а один рядом шел для охраны.

— Заждались? — спросил Савва. — Зия вам тут гостинцев припас. — И полез в кабину, пока Егор с Ромкой-джи помогали ментам ставить ящик в фургон. В фургоне сразу стало тесно.

— Ничего, вечером разберем, — весело сказал Зия, раскрывая свой рюкзак. — Держите гостинцы, мои маленькие друзья!

Гостинцы были съедобными. А точнее — всякими вкусностями, начиная от халвы и заканчивая какой-то симпатичной на вид штукой, которая и выглядела таинственно, и пахла замечательно. Егор с трудом вспомнил название. Спрашивать у ученых не хотелось, чтобы не чувствовать себя дикаренком из пустыни. И уже съев кусочек, вспомнил — мармелад!

К достоинствам гостинцев относилось и то, что они могли храниться долго. Егор и Ромка-джи, не сговариваясь, попробовали всего по чуть-чуть и тщательно запаковали всю эту вкуснятину. Будет чем угостить Маму-Галю, Маринку… и Лильку, конечно! Жаль, будь их воля, они бы целый грузовик всякой всячины навезли бы с мэр-байского стола. Чтобы на весь Город хватило!

— Ну вот, мы и передохнули, — сказал Савва. — Теперь для вас самое интересное начнется. Роман-джи, не смотри ты на этот кусочек так жалобно! Уж съешь ты его и не терзай больше свое сластолюбие!

Ромка-джи вздохнул, покряхтел и все-таки не съел — упаковал кусочек мармелада. Преодолел соблазн, значит. Не то Лильку вспомнил, не то Маме-Гале припас. Оно ведь, шайтан так устроил, что пища сама в кармане не растет. Если сейчас слопаешь, то потом нечем будет и других угостить. Только так и не иначе, как говорит Мама-Галя.

— Ну-с, а теперь, когда титаническая борьба уважаемого Романа-джи победоносно завершена, собирайтесь налегке и пошли, молодые воины России!

— Куда? — хором спросили Егор и титанический любитель мармелада.

— Савва, скажи ты им сам, а то я без смеха на эти рожицы смотреть не могу!

— Все просто, — сказал Савва, как обычно что-то делая в своем компе. — Мы с Зией попросили разрешения показать вам немного истинную Челябу. Наверху все то же, что и у вас в Городе, а внизу…

Голос его потонул в восторженном реве. Засиделись воины пустыни, хотелось размяться. Да и то сказать, быть в Челябе, а Челябу толком не видеть — это просто ужасно! Ромка-джи, вон, второй раз на ярмарке, а в метро так и не был. В этом он такой же простодырый новичок, как и Егор. И очень это Егору приятно! Весь год Ромка-джи перед ним нос гнул и небрежно поглядывал, чисто ходжа настоящий, пешком в Казань ходивший ко святым местам! Всю дорогу в уши жужжал, рассказывал, как в прошлом году именно по этому самому тракту ехал. А теперь — шиш тебе, дружище, шиш большой, зеленый и колючий, как ген-саксаул. Вровень пойдем!

Савва остался в грузовике. Работа, говорит, у него есть, а люди в метро везде одинаково живут. Он-де в Казани был, и этого вполне ему достаточно. «В Питере бывал, на полу спал — и то не упал!» — тотчас отозвался Зия, любитель древних поговорок не меньший, чем Егоров дед. Похихикали, распихали по карманам комбезов все необходимое, велели Савве не спать, а то «все добро туземцы утащат», с нарочито постными лицами выслушали его ответное негодующее ворчание и отправились в путь.

Мэр-бай разрешил им даже оружие с собой взять. Егор и так-то не думал с калашом расставаться — а то и не пошел бы, как бы ни было обидно, — а вот Ромка-джи заколебался, но под выразительным взглядом Егора схватил свой калаш, да еще и шлем нахлобучил. Чай, под землю идем, вдруг где-то темно будет? Зия калаш со шлемом не взял, а только пистолет свой при себе оставил. Рюкзаки не брали — ненадолго идут.

Прошли мимо ментов, потерявших к ним всякий интерес, и стали спускаться по гранитным ступеням.

— Вот бывший вестибюль, — сказал Зия. — Словечко редкое и звучит по-дурацки, но это он самый и есть.