Долгий двадцатый век

Выполнение Японией американских требований совершенно понятно в свете сохраняющейся фундаментальной зависимости не столько от американской военной защиты, ограниченность которой стала очевидной во Вьетнаме, сколько от американских и других крупных рынков, приносящих прибыль японскому бизнесу. Если бы старый режим пал без японской финансовой поддержки, японский бизнес первым пострадал бы от этого. Эти опасения были изложены Сузуки Йошио из Банка Японии в статье, опубликованной накануне краха 1987 года. И они во многом схожи с интернационалистскими увещеваниями Нормана Дэвиса накануне краха 1929 года (см. главу 4).

История учит нас, что всякий раз, когда новая богатая страна отказывается открывать свои рынки другим странам или направлять свои финансовые ресурсы на развитие мировой экономики, в результате возникает конфликт между старым и новым порядком. В прошлом эти конфликты вели к войне и разделению мировой экономики на блоки, разделенные протекционизмом. Сегодняшнее усиление международных экономических трений и протекционизма в Соединенных Штатах свидетельствует о том, что мир в очередной раз сталкивается с таким кризисом (Цит. по: Johnson 1988: 90).

Страх перед масштабным кризисом лишь до определенного момента позволял обеспечивать японскую поддержку американского режима. Как было отмечено во Введении, в 1987 году — до и после октябрьского краха — огромные убытки, понесенные японским капиталом в результате серьезной девальвации американского доллара, остановили приток японских инвестиций в Соединенные Штаты, а в 1988 году между Соединенными Штатами и Японией возникли острые разногласия по вопросу о долгах «третьего мира». Более важно, что в 1989 году новый управляющий Банка Японии Яшуши Миено отказался от свободной денежно–кредитной политики, которая проводилась с 1985 года, подстегнув начавшийся исход японского капитала из Соединенных Штатов повышением процентной ставки в Японии и сдуванием финансового пузыря самой Японии, заставившим японские финансовые институты с бoльшим вниманием отнестись к своим внутренним резервным позициям. В следующем году Япония, преодолев первоначальное сопротивление Соединенных Штатов, заняла второе место в МВФ в том, что касалось права голоса. И если в начале 1980‑х годов Япония уступила американскому давлению в оказании двусторонней помощи странам, считавшимся важными для американских стратегических потребностей, в 1991 году она выступила против списания стратегического долга странам вроде Польши и Египта, которые пользовались поддержкой Соединенных Штатов (Helleiner 1992: 435–437).

Американским ответом на японскую критику было возмущенное недоумение, за которым последовали еще более непомерные требования к Японии относительно сбора средств, необходимых для того, чтобы справиться с глобальным беспорядком, оставшимся после belle epoque рейгановской эры. И если при Рейгане поддержка японским капиталом властных устремлений американского правительства осуществлялась через заимствования и отчуждение американских активов и будущих доходов, то при Буше она осуществлялась через прямые субсидии (настоящая «плата за защиту») как во время, так и после войны в Заливе. В то же самое время, не соглашаясь больше с японскими «добровольными » ограничениями на экспорт в Соединенные Штаты, вопреки фритредерской доктрине laissez faire, которая навязывалась остальному миру, администрация Буша стала давить на японское правительство с тем, чтобы сократить его активное сальдо торгового баланса с Соединенными Штатами административными средствами.