Долгий фиалковый взгляд

Но это был всего-навсего задний двор очень маленького жилого участка в мирном квартале небольшого южного городка. Квартал почтовых клерков, отставных военных, менеджеров продуктовых магазинов, банковских служащих, потребляющих пищу, которую им доставляет в гостиные кабельное телевидение, изучающих телепрограмму в поисках повтора пропущенных серий «Бонанцы» и эпопеи «Миссия невыполнима».

Кровь утихомирилась, я нашел в гараже выключатель, отыскал на указанном месте ключ, дошел не спеша до угла дома, успел бросить взгляд на валяющуюся рядом со стяжкой ручку, прежде чем таймер погасил свет. В темноте присел, полез под дом, нащупал и для верности приподнял ручку. В темноте добрался до тротуара и, держась в тени, направился к описанному Бетси двору. Нырнул под цепь, разглядел темные угловатые очертания насекомообразного джипа, который все еще стоял, уткнувшись носом в буйную растительность.

Вернулся, решил войти в дом. В гостиной горела одна лампа под кружевным абажуром, на бронзовой подставке, вокруг которой крутилась черная сверкающая карусельная лошадь. Прошагал узкой дорожкой между хрупкой мебелью и безделушками на кухню, где над плитой горел дневной свет. В миске в углу Рауля крошка кошачьего корма. Нагнулся, потрогал — влажная, не засохла, значит, она покормила кота.

Потом зашел в спальню, нашарил на стене выключатель. Блузка и юбка, что были на ней, лежали в ногах кровати. На юбке клубочком свернулся Рауль. Он поднял голову, посмотрел на меня с блаженно-довольным выражением, сытый, нашедший приятное для спанья место. На внутренней стороне занавески для душа и на кафеле заметил капли воды. В ванной комнате стоял запах сладкого мыла, духов, дезодоранта, лака для волос; на сушилке висело влажное полотенце, один краешек зеркала в полный рост на внутренней стороне двери еще был запотевшим.

Я сел на кровать, почесал голову сонного Рауля и услышал, как внутри кота завелся громко урчащий мотор. Непонятно. Бетси, безусловно, нервничает, беспокоится и боится остаться одна, а потом вдруг в одиночестве отправляется выяснять Бог весть что. В конце концов мне пришло в голову, что она взялась за другую роль. Новый сценарий, по образу и подобию последних фильмов, саспенс, полный изящных сарказмов, в прелестных декорациях, а она, должно быть, Мирна Лой,[13] которая с помощью женской интуиции раскрывает дело, поставившее в тупик Уильяма Пауэлла. Разумеется, ситуация абсолютно безопасна, ведь если кто-то начнет по-настоящему причинять боль, Великий Режиссер крикнет: «Стоп!» — и мы разойдемся по своим гримерным в ожидании следующего вызова на площадку.

Восемь часов. Девять. Десять. Больше я не смог вытерпеть, запер дверь и уехал. Направился к комплексу административных окружных зданий и служб, вошел в департамент шерифа. За высокой конторкой парочка незнакомых мне молодых людей в ловко подогнанной униформе, холодных, равнодушных, занятых формальной рутинной работой — составлением бумаг на задержанных в воскресенье пьяниц, уличных скандалистов, водителей в нетрезвом состоянии, пару четырнадцатилетних воришек. Наконец дежурный на коммутаторе обронил, что шерифа можно найти в отделении скорой помощи городской Мемориальной больницы, а один из занятых молодых людей разъяснил, как ее отыскать.

Я поставил автомобиль на больничной стоянке и пошел назад к «скорой». Из белой машины с синей мигалкой на крыше выгружали стонущих, переломанных, окровавленных подростков, везли на каталках через двойную дверь в коридор, залитый таким слепяще-белым дневным светом, что кровь казалась черной.

Я увидел стоящий сбоку автомобиль окружной полиции, в салоне которого горел свет, а за рулем темнела фигура. Пошел спросить, где Хайзер, но с расстояния в десять футов понял, что это он сам и есть. Шериф поднял глаза от бумаг и сказал:

— Добрый вечер, мистер Макги.

— Шериф, мне сказали, что вас тут можно поймать.

— Чем могу служить?

— Хотелось бы с вами поговорить. Возможно, задать несколько вопросов. Можете уделить мне минут пять?

— Если вы завтра придете ко мне в офис до девяти…

— По-моему, лучше сейчас.

— В чем дело?

— Бейтер, Арнстед, Перрис.

— Вы весьма энергично настаивали, что никоим образом не причастны к делу Бейтера. Желаете изменить показания?

— Нет. Но обнаружилось кое-что, озадачившее меня. Может, обсуждение этих вещей вам поможет и вы меня раньше отпустите.

— Не вижу, чем вы вообще можете мне помочь.

— Когда найдете Лью Арнстеда, если еще не нашли, распорядитесь проверить его на допинг. Он сидит на амфетамине. Предельное состояние у подобных людей называется параноидальным психозом, и тогда гораздо безопасней стоять рядом с ребенком, играющим шашками динамита.

— Результаты дилетантского расследования, Макги?

— Я хотел его найти и хорошенько взгреть. В ходе поисков кое-что разузнал, и решил, что нет смысла переживать из-за его обхождения с Мейером, с которым, кстати, все в полном порядке.

— Я знаю. Осведомлялся.