Долгий фиалковый взгляд

А Хайди Гейс Трамбилл сунула мне в руку бокал и громко засмеялась над моим изумлением и над моей радостью. Она по-прежнему выглядела самой элегантной из всех прочих кошечек, только стала чуть постарше, но ни на фунт тяжелее, появилось больше радости жизни во взоре, больше привкуса разных моментов и мест на губах. Красивая, недавно загоревшая, благоухающая духами, Хайди наклонилась, быстро и мягко поцеловала меня в губы, уселась на краю постели, глядя на меня затуманенным взором.

— Макги, ты что, плачешь как идиот?

— Это от слабости, милая. Вода вытекает из глаз. Почти ничего не значит. Или очень много. Выбирай. Но какими судьбами? Когда я тебя видел в последний раз…

— Я села с вещами в машину и оставила тебя стоять на дороге, дорогой мой. В Сент-Круа. Оглянулась — стоишь ужасно одинокий. А мое сердце все разрывается и разрывается.

— Помню, ты сказала, что едешь устраивать свою жизнь, найти нужного парня, завести пухленьких ребятишек… Ну и?..

— Нашла, только кто-то другой отыскал его раньше. Была длинная нехорошая сцена, милый, но я со всем этим покончила полгода назад. Писала картины как сумасшедшая. Все мои работы с выставки проданы.

— И что ты здесь делаешь?

— Разве ты не знаешь? Я безобразная, глуховатая, буду читать тебе вслух вдохновенные стихи.

— Это ты надраила дряхлую посудину?

— Посмотри на мои бедные руки, милый. Взгляни на ногти!

— Нет, серьезно, как…

— Тревис, дорогой, давным-давно — может, на самом деле не так уж давно, только кажется, будто вечность назад, — я сказала Мейеру, что ты однажды собрал меня из кусочков, поэтому, вдруг тебе когда-нибудь понадобится то же самое, пусть он меня найдет, сообщит, я мгновенно примчусь, если не буду страдать от какого-нибудь сложного перелома. Вчера была неделя, как я приехала.

— Так вот почему у Мейера был такой благодушный, самодовольный, таинственный вид! Почему же ты не приходила в больницу?

— Я их терпеть не могу, дорогой. Извини. Разве так вышло не лучше?

— Можно только мечтать. Господи, ты чудесно выглядишь. А еще ты совсем особенная, Хайди.

— Тебя надо собрать из кусочков?

— Разве не видишь?

— Ох, черт. Я совсем не о том, что ты выглядишь точно смерть. Это всего лишь тело. Я сказала, собрать тебя из кусочков.

Я смотрел на нее и понимал.

— Что-то пошло вразнос, и становится хуже. Не знаю. Я что-то потерял, не пойму что. Какое-то… ощущение легкости, цели, движения. Неуклюже тыкался в углы и оказывался беззащитным, посередине. Кажется, мир огрубел, и я вместе с ним. Все, что было, прошло, и его не вернешь. Реагирую хуже, к тому же неправильно. Я по-прежнему забавляюсь, только теперь с каким-то презрением. Не знаю… не знаю.

— Милый, снова тот же синдром. Вода течет из глаз.

— Извини.

— Ты же знаешь, ничего плохого с тобой не случилось. Это просто второе взросление.

— Правда?

— Конечно, милый Тревис. У меня был запоздалый подростковый период. Помнишь ту просто жуткую аналогию, когда ты меня сравнивал со старым желтым «паккардом», который купил в детстве и который в конце концов замечательно бегал?

— Действительно.

— Мейер из твоего бреда понял, что ты обещал одной леди в июне круиз на борту своего дивного судна, а ей по каким-то причинам, о которых он не рассказывал, не удалось в него отправиться. Можешь мне объяснить или нет, как угодно. Только я предлагаю себя взамен.

— Это очень хорошая мысль, Хайди.

— От запоздалого переходного возраста меня вылечил взрослый мужчина. Думаю, взрослая женщина сможет вылечить от второго взросления, как по-твоему?

— Шоковая терапия?

— Макги, я очень взрослая женщина, гораздо взрослее, чем в тот мрачный день, когда мы прощались на том чудном острове.

— По-моему, да. Я бы сказал именно так.

Она взглянула на меня, и я вдруг точно понял, о чем думала Мона Лиза. Точно та же улыбка, только на более симпатичном для меня лице.

— Думаю, дорогой, для нашего с тобой здоровья, причем для душевного тоже, жизненно важно, чтобы ты долго и сладко спал, ел полезные великолепные блюда, которые я буду готовить, с каждым днем чуть больше упражнялся, загорал на солнышке и…

— По-моему, это самое важное. Да, действительно.

— А во время круиза мы побываем в далеких краях, милый. Уплывем дальше всех, кто куда-либо раньше плавал, куда только можно доплыть на этом корабле за один чудный месяц.

Я допил мою порцию. Она взяла бокал и сказала мне позже, что я заснул с улыбкой, а потом ко мне присоединился кот Рауль, свернувшись в теплом гнездышке у меня на груди.

Послесловие