Долгий путь домой

– Что, взял? – спросил Клычов, прохода мимо. Женщина в ужасе отпрянула от него. В школьном вестибюле он прислушался и пошел на звук шагов директора. В школе не было ни души, только топающий директор и неслышно идущий вслед за ним Клычов. Он поднялся на второй этаж, в середине коридора в открытой двери мелькнула спина директора. В его приемной Клычов постоял немного, прислушиваясь. Услышав, что директор сел в свое кресло, Клычов шагнул в кабинет, натянув на лицо радостную улыбку.

– Приветствую вас, коллега!

Директор как раз вытаскивал из конверта купюры. Увидев прущего на него через кабинет хромого, очкастого, в жёваной кепчонке мужика, он вздрогнул, бросил конверт под стол. Сдавленно просипел:

– Простите, не припомню…

– Мы с вами коллеги, я из соседней области, завуч средней школы, историк, Юрий Сергеевич Брунько, можно просто Юра! – выдал длинной пулеметной очередью Клычов, сел по-свойски – коллеги же! – и опять нажал на гашетку, не давая директору опомниться. – Узнали о вашей идее педагогического театра одного актера! Театрально-психологическая увертюра к уроку истории! Вы новатор в педагогике! Это ноу-хау!

Директор расслабился, откинулся на спинку кресла, продолжая прижимать подошвой к полу конверт. Пошутил, но не без гордости:

– Да-а, пошла слава по Руси великой!

– Еще как пошла! – льстиво продолжил вдохновлять директора Клычов. – Я по обмену опытом, мы бы хотели подхватить ваше… – тут Клычов запнулся, не зная, как назвать всю эту чертовщину с превращением укравшего два миллиона евро в классиков марксизма-ленинизма, но быстро нашелся: – Ваше изобретение! Вы не могли бы дать нам координаты этого мастера, мы бы его подключили к нашей работе.

– Это мой эксклюзив! – ревностно сказал директор.

– Мы не будем вам мешать. Будьте так любезны, сведите с этим мастером, а? Мы готовы заплатить за услугу… – Клычов без обиняков достал портмоне, вынул две пятитысячных купюры и положил их перед директором. – Эксклюзив стоит денег. Понятное дело…

Директору стало совсем хорошо, на полу под башмаком лежали тридцать тысяч, на столе десять тысяч, а день только начинался!

– Запишите номер… Записали? Диктую проверочно. Сошлитесь на меня, скажете, что звоните по моей рекомендации, но – условие, он может сотрудничать с вами только в свободное от нас время!

– Договорились! – Клычов встал, потеряв всякий интерес к директору. На пороге полуобернулся, многозначительно сказал:

– Я, если что, еще загляну…

Он, воодушевленный, вышел из школы. Тут же, на ступенях, развернул бумажку, которую цепко держал в руке, внимательно посмотрел на записанный номер. Его подмывало сейчас же позвонить этому козлу, он даже начал набирать номер, но остановил себя. Надо было продумать, как вести себя, что предпринять, если тот сразу согласится на встречу…

Лядов приехал в офис в начале десятого, чем насторожил секретаршу. Она испуганно глянула на шефа, осторожно напомнила:

– Матвей Алексеевич, у вас же в девять тридцать депутатская комиссия!

Лядов отмахнулся, быстро прошел в кабинет, закрыл за собой дверь. Секретарша в тревоге, но и сгорая от женского любопытства, проскакала на цырлах к двери, прижалась к ней ухом. Услышала клацанье замка – Лядов открыл свой личный сейф и через минуту – замок опять клацнул – закрыл его. Лицо секретарши приняло озадаченное выражение, на вверенной ей территории происходило нечто из ряда вон выходящее, но – что?! Опасаясь, что шеф сейчас выйдет (может он заехал, чтобы взять нечто в своем офисе), она также на цырлах проскакала к своему креслу. И – вздрогнула всем телом – селектор громко скомандовал: «Зайди!» Готовая с утра пораньше к любому повороту событий, она расстегнула на кофточке две верхних пуговички и вошла в кабинет… Лядов сидел за столом, вперившись в одинокий лист бумаги, на котором секретарша молниеносным взглядом увидела одну прерывистую строчку, это были фамилии. Растёгнутых пуговичек он не заметил, Лядов смотрел на фамилии и перед его глазами стоял тот момент встречи с губернатором, когда ноль первый дал ему лист бумаги с четырьмя фамилиями руководителей силовых структур региона. Секретарша стояла перед ним, готовая к любым действиям. Избавившись от наваждения, Лядов поднял на нее глаза.

– Позвони Ройзману и пошли за ним машину, пусть приедет немедленно!

С того самого момента, когда в квартире Ройзмана зазвонил телефон, и жена Сима сказала ему, что его срочно вызывает Лядов, Ефим Моисеевич вел себя так, будто с его семьей и с ним лично происходила катастрофа, и он ничем не мог помочь ни своей Симе, ни двум дочерям, Бэлочке и Розочке.