Долгий путь домой

— Вы тоже были в лаборатории? Что вы там видели? — спохватилась я.

— Все, — развел руками Мастер. — У них есть все. Я же говорю. Изолированное убежище строили годами до того, как наступил конец света. Водоснабжение. Еда. Оборудование. Лекарства. Корабли. У них есть все. Но Мать не собирается этим ни с кем делиться.

— Корабли? — мой голос дрогнул. — Все корабли на этой планете уничтожили.

— Но только не корабли Матери, — с усмешкой возразил старик. — Я слышал, как она сказала: когда карантин здесь закончится, она улетит. Чтобы никогда не возвращаться.

Стало трудно дышать, и я приложила руку к груди. Сколько раз уже испытывала это чувство? Новые незнакомцы говорили мне новые подробности, и я раз за разом ощущала этот трепет и надежду, и облегчение. Только раньше все это выглядело по-другому. Более… светло и радостно, что ли. Теперь это походило на одну и ту же мелодию, когда случается цифровой сбой, и дорожка вновь и вновь перескакивает на повторяющиеся аккорды.

— Так как вы потерялись? Почему не узнали, что Каисса родила?

— Она попросила меня уйти, — спокойно ответил старик. — Однажды ночью подняла с постели, вывела наружу и умоляла помочь ей спрятать одну вещь. Сказала, что если ее вынудят оставить ребенка и вернуться с отцом, то у них не должно быть этой вещи. Тогда они не смогут запустить.

— Что запустить?

— Она не сказала. Просто не смогут запустить.

— И… — я вцепилась в спинку стула напряженными пальцами, — что это была за вещь?

— Вот, — Мастер полез в карман пиджака и вынул черную продолговатую пластинку. — Специально приготовил.

Я с недоверием взяла в руки предмет. Увидела крохотную кнопку.

— Что это?

— Я не знаю. Каисса просила сохранить это. Сказала, что я должен отдать это ей, когда она вернется ко мне. Я ждал. Год жил на берегу в той деревушке. Но она не вернулась. Я подумал… — он судорожно вздохнул, — я подумал, что она все-таки не вылечилась и умерла. Вернулся к своим. Но память о моей Каиссе осталась. И когда я услышал о тебе… я должен вернуть это Каиссе. Я возвращаю.

— Вы отдаете это мне?! — воскликнула я, подозревая, что старик сам не понимает, какое сокровище отдает в руки.

— Мне это не нужно. Я не знаю, как это использовать. Это не оружие. И ты не выйдешь отсюда все равно. Но мне станет легче от того, что я выполнил последнюю просьбу женщины, которую любил.

Я сжала предмет в кулаке. Так крепко, что вдруг сама испугалась — а вдруг раздавлю? — и поспешно сунула в карман.

— Вы рассказывали об этом кому-то еще? — прокаркала хрипло.

— Нет, — отмахнулся старик. — Надеюсь, и ты не расскажешь. У меня годы ушли на то, чтобы восстановить свою репутацию здесь после того побега.

Я растянула губы в улыбке, которую он все равно не мог видеть.

— Не расскажу. Так что вы решили с моим костюмом?

Мастер потянул меня за руку, побуждая встать. Засунул руки под куртку, ощупывая тело. Я не сопротивлялась.

— Здесь будет лиф… — пробормотал он, — надо подчеркнуть все достоинства… сделаем юбку…

— Короткую. Длинная путается в ногах, — подсказала я.

— Хорошо. Короткую… — сухие шершавые ладони поползли ниже, — мда, натура позволяет. И плетение. Это выгодно подчеркивает женское тело.

— Высокие сапоги? — предложила я, переводя взгляд на ножницы, лежавшие на столе. Их было бы очень удобно туда спрятать.

— Нет. Босиком. На сцену выходят босиком, иначе это кощунство и неуважение к искусству.

Я покусала губы, обводя взглядом помещение и лихорадочно размышляя, как бы подойти к главной цели.

— И еще… — начала робко, — мне хочется больше зрелищности… ну вы меня понимаете… может, огонь? Поставить что-то вроде факелов? Или баков с пламенем?

Старик выпрямился, моргая своими жуткими слепыми глазами.

— Огонь в закрытом помещении? С кучей народа? Ты с ума сошла, детка? Конечно, никакого огня! Дай-ка я сниму и запишу мерки… к вечеру должно быть готово…

Он принялся возиться вокруг меня и делать пометки, а я скользила взглядом по рулонам тканей, искусственным головам из папье-маше, деревянным клинкам и картонным шлемам. В глаза бросилась оранжевая трубка.

— Я уколол тебя? — поинтересовался Мастер. — Ты вздрогнула.

— Да так… в озноб бросило… — соврала я рассеянно.

Сигнальная ракета. Много искр и дыма. Небольшая, размером с ладонь, она лежала между подушечкой для игл и линейкой.

— Ну все, я закончил. Попрошу проводить тебя обратно, — сообщил старик.

— Ох, а можно еще одно маленькое пирожное? — встрепенулась я. — Опять ведь до вечера не покормят.

На лице Мастера появилась жалостливая гримаса.

— Каисса, Каисса… — пощелкал он языком. — Как же вы похожи. Сладкоежка.

Он отвернулся, а я быстро схватила ракету и спрятала под курткой. Уже подходя к дверям, вспомнила еще кое о чем.

— Мастер, — позвала я, — а вы присутствуете на представлениях? Сидите в зале?

— Когда как, — уклончиво ответил он, — на вчерашнем, вот, присутствовал. Ждал, что парень сдохнет, хотелось посмотреть. Не сдох. Говорил же Зевсу, зрелищности надо. Крови. А он… эх. Не тот финал, конечно, на который я рассчитывал… а что? Не хочешь, чтобы я приходил на твое выступление? Я собирался.