Долгий путь домой

Стариков привели и выставили передо мной, пока служанка занималась моей прической, роняя горькие слезы. Оборванные, похудевшие, Шассу и Алхас с недоверием взирали на меня. Я выдавила из себя улыбку, от которой они поежились.

— Биру рассказал мне о том, что вы делали.

— Это день нашей казни? — гордо вздернув подбородок, отозвался Шассу. — Тогда не томите, госпожа. Переходите к главному.

— Да, мне следовало бы вас казнить, — не стала спорить я. — За то, что вы много лет держали связь со схурами, из-за чего те всегда оказывались на шаг впереди. Вы обманывали своего правителя, пусть и делали это из лучших побуждений. Я знаю, что это вы сообщили Зевсу, куда мы поехали, когда пытались сбежать в поисках звездолета. И из-за вас мы попали в ловушку, и погибла Цина.

Я сделала паузу, чтобы прочистить ком в горле. Смерть подруги до сих пор отзывалась глубокой болью в груди. Совладав с собой, я продолжила:

— Вы подставили меня и не прислали армию во время атаки Олимпа. И тайком договорились об обмене, бросив меня и господина Кая на верную смерть.

— Да, мы сделали все это, — сердито огрызнулся Шассу. — Потому что я предупреждал вас, госпожа. Предупреждал с самого начала. Просил уйти добровольно. Но вы не хотели. А теперь наш господин правитель… — он вдруг согнулся и всхлипнул, — …мой мальчик, которого я вырастил, как второго сына… мертв.

Я отвела взгляд, не в силах смотреть на его слезы. Для советников Биру и правда был как сын. Они ненавидели меня, но ему прощали все: и козни, и неподходящий выбор жены и, похоже, даже собственное тюремное заточение.

— Мне жаль, — тихо сказала я. — Жаль, что Биру пожертвовал собой ради меня. Ему не следовало этого делать. Но ничего не вернуть. Поэтому я прошу у вас прощения… и прощаю сама.

Они разом вскинули головы. По щекам еще текли слезы, но в глазах сквозило недоверие. На их месте я наверняка чувствовала бы схожие эмоции.

— Почему вы нас прощаете, госпожа? — с подозрением уточнил Алхас. — Казни не будет?

— Нет, — я подалась вперед, желая убедить их в искренности намерений. — Вы нужны своему народу. Я ухожу, и у них никого не останется, кроме вас. Служите им верно, как служили своему господину. Их благополучие для меня важнее мелочной мести.

Оба протурбийца так и остались стоять с открытыми ртами, но у меня не было причин им врать. Хотелось только надеяться, что они извлекут урок и наладят жизнь в поселении. Если, конечно, мне удастся остановить полное разрушение всего живого.

— Если вы надеетесь таким образом… — Шассу затрясся от негодования, но я поднялась с места и сделала ему знак замолчать.

— Мне ничего от вас не нужно, совет. Я прощаю вас ради себя прежней.

«Потому что себя простить гораздо сложнее», — добавила мысленно, но вслух этого так и не произнесла.

Выезжать решили ночью. У Марка округлились глаза, когда слуги по моей просьбе принесли два защитных костюма. Размеры, правда, были рассчитаны на людей с более крупным телосложением, но в нашей ситуации выбирать не приходилось.

— Откуда вы их взяли?! — в изумлении пробормотал ученый, проводя рукой по гладкой и плотной поверхности костюмов.

— Из военного бункера, — ответила я, намекая на ту самую базу олимпийцев, которую когда-то заразил и обезвредил Кай. — Есть тут один такой неподалеку. И не спрашивайте, откуда мне стало о ней известно — это долгая история. Скажу одно: там была та же эмблема, что и на компьютере, много оружия и припасов и… вот это.

— И как они нам помогут? — заинтересовался мой собеседник.

— Термоизоляция, — я отвернула край, показывая внутреннюю отделку. — Мы поедем ночью не просто потому, что мне так хочется. Ночные дроны находят цель тепловыми датчиками. Тепло наших тел выдаст нас. Но если мы наденем костюмы — то нет. Этот шанс кажется мне более реальным, чем бежать днем и надеяться, что успеем увернуться, если нас захотят подстрелить.

Марк внимательно взглянул на меня.

— Хорошая идея. Вы сами догадались? Как?

— Просто привыкла находить выход даже из самых безвыходных ситуаций, — пожала я плечами.

На прощание со мной собрались все, кто вместился в фойе резиденции. Советники, уже переодетые в свежую одежду, вымытые и подстриженные, с торжественными лицами стояли по правую руку от меня. Как ни в чем не бывало, подумала я и тихонько усмехнулась. Старики изо всех сил изображали сочувствие и горечь расставания вместе с остальными поселенцами и, наверно, только мне было известно, какую радость они на самом деле испытывали.

— Возвращайтесь, госпожа Каисса! — кричали протурбийцы после того, как я объяснила куда направляюсь и зачем. — Мы всегда будем ждать вас.

— А вы знайте, что я всегда буду о вас помнить, — на мгновение слезы подступили к глазам, но с этим порывом удалось справиться. Махнув рукой, я опустила защитное стекло на шлеме костюма и пошла, стараясь не оборачиваться, как бы мне этого ни хотелось.

— Они любят вас, — заметил Марк, пока мы, подсвечивая себе путь фонариками, двигались через лес в сторону земель Олимпа. — Странно…

— Что странно? — переспросила я, с трудом передвигая ноги в неудобном и жестком костюме.