Долгий путь скомороха. Книга 2

– Прости, Великий государь, – спохватился боярин Пешков и, торопливо сняв левой рукой шапку с головы, правой коснулся левого плеча и поклонился низко, коснувшись рукою пола. Боярин Усов также воскликнул: «Прости, царь-батюшка» и тоже истово поклонился большим обычаем. Сидевший за одним столом с Великим государем боярин Саврасов опустил глаза, чтобы не выдать себя взглядом.

– То-то же! А то я смотрю, вы развеселились не на шутку, не хуже скоморохов, – усмехнулся Иван Четвёртый и заговорщицки переглянулся с царицей. Потом резко хлопнул по столу: – Ну, так тому и быть. Дозволяю одному из вас сегодня потешить нас, повеселить моих гостей. Вот тут у меня припасена дивная шутовская маска. Сказывают, что прямо из Италии, – в руках царя появилась итальянская бело-красная, шелковая маска. – Решайте теперь сами, кто из вас в этой маске всю ассамблею будет наш народ честной веселить. А своему главному шуту – князю Осипу Гвоздеву – дам-ка я на сегодня выходной. Пусть за вашим столом, да на вашем месте попирует всласть. Эй, Осип, иди, садись на боярское место, да пируй там сегодня, – крикнул царь, обращаясь к опешившему тщедушному в шутовском колпаке князю Осипу Гвоздеву: – Давненько ведь среди бояр не сиживал. А нас сегодня позабавит другой боярин. Ну, вы там решили, кто из вас сегодня шутом царским представлять будет?

Багровые от смущения и злости бояре Усов и Пешков старались не смотреть друг на друга. Они стояли, молча, тяжело дыша и опустив глаза в пол.

– Негоже так, Великий государь, уважаемых бояр принижать. Они ведь тебе честно служат, – негромко произнёс сидевший за боярским столом боярин Саврасов Лука Дементьевич. – Зачем на бесчестие верных тебе людей выставляешь?

В палате наступила звенящая тишина. Слышно было только, как потрескивают горящие свечки, и шёпот сидевшего рядом с посланником папы римского Антония, переводившего тому слова боярина Саврасова к явному неудовольствию царского толмача Алёшки Кумачева. Посланник папы пристально посмотрел на боярина Саврасова.

– Кх-м… – только и произнёс Великий государь. Брови его удивлённо поползли вверх, и он медленно повернул голову в сторону боярина Саврасова. Тот смело встретил изумлённый взгляд царя.

– Говоришь, уважаемых бояр принижаю. Верные мне люди, говоришь… И чего это я тогда сюда – в Александрову слободу – перебрался от верных-то мне бояр?! Не знаешь, а, Лука Дементьич? – зловеще тихим голосом спросил Великий государь, не спуская с боярина Саврасова прищуренных глаз.

– На то была великая твоя воля, государь, – не отводя глаз, ответил тот. – А про бояр я правду говорю. Вернее псов они тебе служат, а ты их, Великий государь, на такое позорище выставляешь.

– Ой ли… Позорище, говоришь, потешить царя-батюшку… – царь Иван Четвёртый также медленно отвернулся от боярина Саврасова и пожал плечами. – Ну, тогда сам выручай своих товарищей, Лука Дементьич. Избавь их от позорища. На-ка, держи вот эту масочку и иди сам в круг. Сегодня ты будешь у меня на пиру главным шутом. Да весели народ как следует, иначе не миновать тебе плетей за неподобающее представление, – и царь, не глядя, протянул маску боярину Саврасову.

Бояре Пешков и Усов испуганно переглянулись и, опустив головы, вперили свой взор в пол. Остальные бояре, находившиеся в царских палатах, также опустили глаза и прекратили жевать, боясь привлечь хоть какое-то внимание Великого государя. С большим интересом и вниманием следили за происходящим представители посольств и иных служб, приглашённые на пир.

Белое как мел лицо боярина Саврасова начало синеть. Он не сводил глаз с протянутой в его сторону царской руки с бело-красной шутовской маской и ловил ртом воздух, чувствуя, как невидимый железный обруч сковал его грудь и не давал вздохнуть.

– За что ты так со мной, государь? – внезапно осипшим голосом произнёс он, переводя ошеломлённый взгляд с царской руки на его лицо. – И я, и родители мои, и прадеды мои служили верой и правдой и предкам твоим, и твоему отцу, и тебе, Великий государь.

– Вот и послужи мне сегодня шутом верным! – неожиданно взвизгнул царь и махнул рукой с маской стоявшему рядом Малюте Скуратову. – Вон его из-за стола, да и в маске на круг тащите. Пусть начинает забавлять меня и моих гостей. А то слишком много стал себе позволять, выкормыш боярский.

Лёгкий шёпот пронёсся по царским чертогам. Изумлённые гости в растерянности наблюдали за происходящим. Никто из ближайшего окружения даже и не пытался больше заступиться за бояр. Дьяк Разбойного приказа Лаврентий довольно ухмыльнулся.

Малюта Скуратов, хищно ощерившись, махнул рукой дюжим опричникам, и те, молча вцепившись с обеих сторон в руки и плечи боярина Саврасова, одним махом вытащили его из-за стола, и только треск рвущейся парчи и хрип сопротивлявшегося боярина нарушили установившуюся тишину. Боярина Саврасова протащили в центр круга. Двое дюжих опричников скрутили ему руки за спину, а двое других стали натягивать на лицо бело-красную маску.