Долгий путь в лабиринте

— Но я не знаю даже имени ее владельца!

— Это мы установим.

— Спасибо, рейхсфюрер.

— Не стоит, Рейнгард. Ведь мы должны помогать друг другу, не так ли? — Гиммлер положил ладони на стол, подвигал пальцами, будто перебирал бумаги. И вдруг сказал: — А какие отношения сложились у вас с соседом?

— Я не знаю, что вас интересует, — осторожно проговорил Гейдрих, поняв, кого имеет в виду собеседник. — А вообще отношения обычные. Не сказал бы, что адмирал очень уж симпатичен мне…

Он знал, что Гиммлер недолюбливает Канариса, потому не боялся попасть впросак.

— А что интересного докладывают осведомители?

— В абвере действуют несколько секретных сотрудников СД. Но ни одному из них не удалось сколько-нибудь сблизиться с адмиралом Канарисом.

— Надо, чтобы нашелся такой человек, — сказал Гиммлер и пришлепнул ладонями по полированной крышке стола. — Не подойдет ли на такую роль этот ваш Теодор Тилле?

— Не знаю, — пробормотал Гейдрих. — Вы ошарашили меня. Вот не думал о таком варианте.

— Но Тилле надежен?

— Вам известно, кем оказался его служащий!

— Как раз это могло бы сработать в нужном направлении… Главное, чтобы не было сомнении относительно личности самого Тилле. Есть у вас претензии к этому офицеру?

— Пока нет.

— Тогда хорошо. Возникла мысль о любопытной комбинации. Вот смотрите, как все может получиться…

ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА

1

В спортивном центре СД окна были распахнуты, под высоким сводчатым потолком крутился большой вентилятор. И все же двум мужчинам, возившимся на борцовском ковре, было жарко: обнаженные торсы спортсменов лоснились от пота, лица раскраснелись.

— Снова не так, — крикнул Энрико, когда Гейдрих, сделав неудачную попытку бросить партнера через себя, сам оказался на земле. — Падая, округлите спину. Нужен перекат, чтобы вы успели вскочить на ноги и ринуться на врага, прежде чем он очнется после броска. Вот, смотрите!

Он показал, как выполнить прием.

Гейдрих примерился и так швырнул Энрико, что тот упал на ковер в нескольких шагах от «противника».

— Это ближе к истине, — сказал Энрико. — Должен заметить, вы быстро все схватываете, группенфюрер. Чувствуется хорошая гимнастическая школа… Но пока мы постигли самое легкое.

— Насколько мне известно, каратэ — главным образом удары, а не броски.

— Верно. И я предупредил, что удары знаю значительно хуже. Вам надо бы подыскать настоящего специалиста.

— Покажите, что знаете.

— Арсенал ударов самый разнообразный: головой, ребром ладони, кулаком, локтем, даже пальцами. И разумеется, ногами. Основной принцип — резкость и точность, но не сила.

— Покажите такой удар.

Энрико прошел в угол зала и вернулся с круглой гимнастической палкой. Попросил, чтобы Гейдрих подержал ее горизонтально за концы.

Короткий взмах руки — и ребром ладони Энрико перерубил палку. Ее обломки не дрогнули в кулаках у Гейдриха.

— Здорово! Я смогу так?

Энрико покачал головой.

— Дайте-ка вашу руку, — сказал Гейдрих.

Ладонь Энрико выглядела как обычно. На ней не было даже красноты.

— Надо тренировать ладонь, чтобы затвердела?

— Такие упражнения полезны. Но не это главное. Важна резкость удара, умение расслабить мышцы… Однажды я прочитал: если вложить в ружье сильный заряд и выстрелить стеариновой свечой, она пробьет доску. Вот объяснение, почему мастера каратэ легко разбивают кирпич, даже два кирпича!

— Кулаком?

— Кулаком или ребром ладони.

— Ловко, — пробормотал Гейдрих. — А удары по противнику?.. Все равно куда бить?

— Нет. На теле человека есть особо чувствительные точки. Одна у основания носа, другая под грудной костью — там сплетение нервов… Таких точек много, я покажу их. Но на сегодня хватит.

Они приняли душ, оделись.

На улице Гейдриха ждал спортивный «хорх». Неподалеку стоял синий «опель», принадлежавший Энрико.

— Мне говорили, вы водите самолет? — спросил Гейдрих, скользнув взглядом по маленькому автомобилю своего тренера.

— Да, у меня был самолет, гоночные автомобили. Но все это в прошлом… Скорее бы закончилась война!

— Думаю, вам недолго осталось ждать.

— Тем сильнее тревога за судьбу Эстер.

— У нее все в порядке.

— По мере изучения русского языка я проникаюсь все большим беспокойством… Ваши противники — опасные люди. Бог знает, что они могут натворить, когда убедятся, что проиграли войну. А Эстер в самом трудном месте: сидеть на бочке с бензином не многим лучше, чем на бочке с порохом… Она играет со смертью, а я тренируюсь в спортивном зале! У меня в стране не принято, чтобы мужчина отсиживался за спиной жены.

— Хотели бы отправиться к ней? — Гейдрих проговорил это как бы между прочим. Он даже не посмотрел на собеседника.

— Хочу, чтобы ее вернули мне. Сегодня я прочитал в газетах: Ленинград обложен, вот-вот падет Москва. Если так, то Россия дышит на ладан. Зачем же задерживать там Эстер? Мое самое большое желание — заполучить супругу целой и невредимой, вернуться с ней в Южную Америку. Ведь мы и там можем быть полезны немецким друзьям…

Гейдрих промолчал.