Долгий путь в лабиринте

Она вышла. Шагин приблизился к окну, стал наблюдать за улицей. На ней было пустынно. Лишь в отдалении видна была какая-то женщина — сту — ча топором, подправляла ступеньку крыльца своей хаты. А вот и второй страж — показался из-за угла дома, запрокинул голову и смотрит на вет — лу, которую облепила стая скворцов.

Вернулась Саша — едва приковыляла, опустилась на табурет возле стола.

— Проверила. Крышка легко открывается. Глубокий погреб, простор — ный.

— Лазила туда? — вскричал Шагин. — Одна лазила? Ведь чуть дер — жишься на ногах!..

В сердцах он так рванул «хорька» за шиворот, что тот застонал.

— Давай! — скомандовал Шагин, вытащив кляп изо рта бандита. — Зо — ви напарника. И гляди у меня, чтобы все было как надо, не оплошай!

«Хорек» выставил голову из окна.

— Иващенко! — крикнул он, — Ходи до хаты, Иващенко!

— Зараз! — донеслось с улицы.

Бандита втолкнули в каморку.

Саша осталась с пленником. Шагин поспешил в горницу, стал возле двери.

Почти тотчас в сенях послышались шаги.

Дверь отворилась, появился второй часовой — здоровенный детина, в кожаных штанах и рваном смокинге с засаленными атласными лацканами, перепоясанный двойной пулеметной лентой.

Он остановился, недоуменно озирая пустую горницу.

Шагин вышел из-за двери, рукояткой револьвера ударил бандита в затылок.

Часовой стал оседать. Шагин поймал вывалившуюся у него из рук винтовку, прислонил к стене, опустил на пол потерявшего сознание бан — дита.

Этого пленника он тщательно связал попавшейся под руку бельевой веревкой, крепко заткнул ему рот и уложил на полу, повернув лицом к стене.

«Хорька» выволокли из каморки, на его место водворили второго пленника, заперли дверь на щеколду.

Шагин посмотрел на бандита:

— Грамотный?

Тот неопределенно замычал.

— Трошки могу, — сказал «хорек», когда ему освободили рот.

— Звать как?

— Павло Чванов.

Шагин добыл в печке уголек, крупно вывел по всей длине гладко выструганного стола:

Прощай, чертов батько, тикаем до Червонной Армии!

Павло Чванов.

— Куда девать-то будете? — угрюмо спросил бандит, наблюдая за действиями Шагина. — Не по селу же поведете!

— Помалкивай!

Говорил Шагин спокойно, уверенно. На деле же был близок к отчая — нию. Да, пока все шло гладко. Но ведь совершено самое легкое. А что дальше? Шансов на успех почти не имелось.

Итак, они сбросят «хорька» в погреб, спустятся туда сами, захлоп — нут крышку, затаятся. Очень скоро часовых хватятся, начнут поиски… Вся надежда на то, что вгорячах бандиты поверят в версию, которую им подсунули: пленники склонили часового на свою сторону, обезвредили и заперли второго охранника, а сами удрали. Весь расчет на то, что в поднявшейся суматохе никому не придет в голову лезть в погреб дома, где спрячутся пленники. Ведь второй часовой обязательно расскажет, как «хорек» выглянул в окно и позвал его в дом. Еще одно «доказательство» измены Павла Чванова — запись, сделанная на доске стола. Ну, а задумав переметнуться к красным, он и коней добыл для своих новых дружков.

Только бы поверили бандиты в эту версию, не сунулись в погреб хоть в первый час суматохи!

Спустив в погреб «хорька», Шагин устало выпрямился. Несколько се — кунд он смотрел на неплотно прикрытую входную дверь в дом. За дверью была свобода… Уже темнеет. Скоро ночь. Может, стоит рискнуть? К тому же теперь они хорошо вооружены — есть две винтовки с запасом патронов, несколько гранат, не считая нагана. А идти совсем немного: два ночных перехода — и будут у цели. Но Саша!.. Вот она стоит рядом: на сером лице живут одни глаза. Ноги расставлены, ее качает от слабости. Нет, нечего и думать уйти от погони, когда самое большее через час степь будет наводнена всадниками. Остается одно — держаться принятого пла — на…

Он поднял винтовки и боеприпасы, тронул Сашу за локоть:

— Спускаемся.

И осекся на полуслове. Из открытого люка погреба появились руки и вслед за тем голова «хорька».

Саша вскрикнула.

Шагин одним прыжком оказался у люка.

Поздно! Бандит успел дотянуться до стоявшей торчком крышки. Рух — нув в погреб, захлопнул ее за собой.

Шагин схватился за кольцо, ввинченное в крышку люка, дернул вверх крышку. Тщетно! Видимо, с той стороны ее держали. Еще рывок посильнее — и кольцо вместе с винтом выскочило из подгнившей древесины.

Он выхватил наган, сунул ствол в дыру от винта. В последний мо — мент задержал палец на спуске. Нельзя стрелять. Все село сбежится на шум.

Выпрямившись, с отчаянием посмотрел на Сашу. За его спиной скрип — нула дверь. Он обернулся.

В дверях стояла хозяйка дома. Прижав к груди каравай хлеба, молча смотрела на чекистов. Потом перевела взгляд на винтовки и подсумки, валявшиеся на полу.

— Куда подевали стражников? — одними губами спросила женщина. — Убили?

Саша покачала головой, показала на люк в погреб.

— Обоих?

— Один там, — Шагин кивнул в сторону каморки.

Хозяйка медленно опустилась на ларь в углу сеней.

Был поздний вечер, когда в доме, где содержались пленные, послы — шались крики, топот. Со звоном лопнуло стекло, из окна грянул выстрел.