Долгий путь в лабиринте

Спутник приблизился. Обутый в кавказские сапоги, обтягивающие ноги, словно чулки, он ступал бесшумно и мягко. На нем была черкеска из мягкой серой ткани и папаха, вооружение составляли наган и кольт на ремнях крест-накрест через плечо, кинжал и две гранаты на поясе. Ему можно было дать лет сорок: поджарый, длиннолицый, с темными овальными глазами, большими и влажными.

— Отсчитай двести рублей, Леван!

Из-за пазухи горец вытянул сафьяновый мешочек, распустил завязки и высыпал двадцать золотых десятирублевок. Затем все так же молча вернулся к лошадям.

— Благодарю, — сказал Энрико Гарсия, засовывая деньги в карман комбинезона. Кстати, где вы раздобыли этого типа? Что заставило его покинуть свои горы и ринуться сюда, в водоворот событий?

— Но и вы покинули родину!

— О, я совсем другое дело, сеньор!

— Не вижу разницы.

— Всадники едут, хозяин, — вдруг сказал Леван, и голос у него оказался высокий, как у женщины. — Много всадников, десять или двенадцать.

— Где они?

— Вон туда смотри! — Горец показал на далекую, у самого горизонта, линию холмов. — Двенадцать всадников.

— Едут к нам?

— Да, хозяин.

Шерстев поднес к глазам бинокль.

— Двенадцать всадников, — сказал он. — Ну и зрение у тебя, Леван!

— Теперь тринадцать, хозяин.

— Верно! — воскликнул Шерстев. — Верно, тринадцать!

Кавалькада приближалась. Лошади шли широкой рысью, вскоре атаман уже мог различить лица людей. Впереди ехал конник с повязкой на глазу.

— Гаркуша, — сказал Шерстев.

— Глаз у него не прошел, хозяин. Совсем не заботится о себе человек!

— А женщину видишь?

— Раньше не видел. Теперь вижу. Рядом с Гаркушей едет. Кто такая, не знаю.

Шерстев спрятал бинокль и обратился к авиатору:

— Возвращается экспедиция. Мне кажется, съездили не впустую.

— Отлично, шеф!

— И еще: они везут девушку. По виду городскую.

— Сеньор проливает бальзам на мое израненное сердце! — Гарсия отбросил головку цилиндра, с которой счищал нагар, поднялся на ноги и стал глядеть в сторону далеких холмов.

— Вот вам бинокль.

Пилот приставил бинокль к глазам, стал крутить маховичок настройки.

— Ага!.. Хвала Святой Деве Марии, таинственная незнакомка отнюдь не страшилище… А я весь в масле и копоти, и нету времени смыть эту грязь!..

— Ну и поза у вас! — сказал атаман. — Как-то я наблюдал за сеттером, когда он делал стойку на дичь…

— Полагаете, мы похожи? Ну что же, нет возражений. Испанцы — люди особой породы. Им нужна встряска — женщина, коррида, аэроплан, — все равно что!

— Северяне — тоже люди с характером.

— Нет, нет, не говорите, сеньор. У вас кровь течет в жилах спокойно, будто ручей по равнине. У испанцев она бурлит, словно горный поток.

— Бурлит, пенится и ударяет в голову, как только на горизонте появилась юбка, не так ли?

— Вы недалеки от истины. Таковы испанцы. И я не хотел бы хоть в чем-нибудь изменить своей природе.

— Вспомните о Дон-Кихоте. Он плохо кончил.

— Для меня он пример. Дон-Жуан тоже.

— Испанцы, испанцы!.. Иной раз завидую вашему умению жить, не заглядывая в будущее. А у меня день и ночь отягощена голова думами о завтрашнем дне России.

— Нечто подобное утверждают и большевики. Их антиподы — тоже.

— Меньшевики?

— И еще эсеры. Вам не кажется странным: враждуя между собой, вы в то же время твердите, что заботитесь о будущем своей страны. Как это увязать, сеньор?

— Видите ли, у людей различные вкусы. Одни мечтают вместо свергнутого царя посадить на трон мужика и солдата. Другие, напротив, не желают, чтобы дворцы Петербурга и Гатчины провоняли махоркой.

— Вы в числе последних?

— Разумеется. И твердо верю: Россия останется Россией, что бы ни произошло!

Показались всадники. Они вынырнули из пологой ложбины, были уже совсем недалеко.

Первым подъехал Гаркуша. Спешившись, стащил шапку с головы, поклонился атаману.

— Батько, — сказал он, — все зробили, як ты приказал. Масла привезли богато.

— А девушка откуда?

— Городская. В село за харчами пришла.

Гаркуша стал рассказывать, при каких обстоятельствах встретил Сашу. Шерстев слушал и краем глаза наблюдал за незнакомкой. Вот к ней подошел Энрико Гарсия, церемонно поклонился. Видимо, предпринял попытку начать разговор.

Вдруг пилот всплеснул руками. Его лицо расплылось в улыбке.

— Что такое? — строго спросил атаман.

— Сеньор, — ошеломленно сказал Гарсия, — сеньор, эта девушка знает испанский!

Он снял Сашу с лошади, бережно опустил ее на землю.

— Грасиас, — сказала Саша. — Мучас грасиас… Большое спасибо!

— Эс устэ эспаньола? — прошептал авиатор.

— Е сой руса, — рассмеялась Саша. Она уже разобралась в обстановке и теперь обращалась к Шерстеву: — Русская я, как, наверное, вы сами. Ведь вы русский, правда?

— Русский, — ответил Шерстев. — Но об этом позже. Как вы сюда попали?

Саша развела руками и посмотрела на Гаркушу, как бы приглашая его вступиться.

— Батько… — нерешительно начал тот.

— Помолчи! — Шерстев снова посмотрел на Сашу. — Кто вы такая? Какие имеются документы?

— А по какому праву мне задают вопросы? — Саша постаралась, чтобы голос ее звучал сердито. — Сами вы кто, милостивый государь? Надо представиться даме, а уж потом расспрашивать. Как ваше имя?