Долгий путь в Миртану

— А как эти бездельники вообще там оказались? — удивился Безымянный.

— Как я выяснил позднее у бродячих торговцев, они шли из Хориниса для охраны шахты, найденной после вызванного землетрясением обвала. Пока я залечивал раны, там собрались старатели со всего острова и начали добывать руду. Хаген хотел объявить шахту собственностью короны, но Лариус послал ополченцев, чтобы закрепить её за городом. По пути они, к несчастью, заметили гоблина, собиравшего прошлогодние грибы у дороги, ранили его стрелой и погнались, чтобы добить.

Лес ранней весной не так хорошо прячет от погони, как летом. И легко уйти нам не удалось. Ещё нескольких гоблинов подстрелили, а меня защитил доспех. Чтобы спасти остальных, мы с Шу и Учей, так звали гоблинов-воинов, решили задержать врагов. Ополченцы обучены плохо, они рассыпались по лесу, теряя друг друга из виду. Поэтому двоих мы свалить успели, а потом подоспели ещё несколько человек. Шу получил болт в горло, а Учу изрубили мечами. Мне пришлось уходить, отстреливаясь на бегу. Арбалет, меч и топор я взял с тел убитых ополченцев.

Наконец, враги отстали и вернулись к дороге. Я стал разыскивать выживших в лесу между усадьбами Секоба и Онара. Сначала наткнулся на Шушу. Она была легко ранена болтом. Потом мы нашли Шаншира и Чи, которые отбивались от стаи падальщиков за Онаровой усадьбой. Это были все, кто уцелел. Ещё два гоблина — серый и чёрный — выскочили к ферме Секоба, а там их встретили крестьяне во главе с лысым смуглым детиной и арбалетчиком в охотничьей куртке. Схватку мы видели издалека, помочь не успели — всё было кончено за два вздоха.

Ночью, со всяческими предосторожностями, мы пробрались в свой лагерь. Собрали всё, что осталось из еды, и свернули палатку. Это место — уже третье, где мы останавливаемся с тех пор. Но нигде не чувствуем себя в безопасности, — с горечью проговорил Уго.

— Что будешь делать дальше? — помолчав, спросил Безымянный.

— Не знаю. Среди людей мне места больше нет. А мои друзья не могут уйти в горы, с которых они спустились осенью. У них серьёзные разногласия с тамошними предводителями гоблинов. Шаншир не желает служить Белиару и убивать людей. Он убеждён, что всё живое создано Великим и имеет право на существование.

— Кто такой Великий? Иннос?

— Нет. Какой-то иной бог. Не из братьев. Некоторые из гоблинов верят, что он создал этот мир, а потом ушёл дальше — творить жизнь. И вот теперь, множество веков спустя, он возвращается. А остальные гоблины подпали под влияние чёрных магов и орков, которые, к слову, относятся к ним так же, как и люди. Считают животными, словом. Но они всё равно пошли на поводу у этих подонков!

— Ты не боишься, что я вас выдам? — спросил Безымянный, с новым интересом разглядывая троицу гоблинов.

— Мне кажется, что ты не станешь этого делать. Шаншир думает так же. Я много слышал о твоих делах, Победитель Драконов. Говорили, что ты не слишком-то уважаешь законы и святыни, но никто не считает тебя подлецом.

— Лестно такое слышать. Однако я всё-таки расскажу о тебе и твоих друзьях кое-кому, — вставая на ноги, ответил Безымянный. — Я имею в виду магов Воды. Возможно, они захотят помочь вам.

— Ты думаешь? — глядя на него снизу вверх, с сомнением спросил сидевший на корточках Уго.

— Не уверен, но попробовать стоит. Кстати, я, кажется, уже слышал об этом новом боге, дарующем жизнь.

— Неужели?! Где?

— На каторге в Миннентале. Был там у нас один чудак. Нетбеком звали… Что ж, до встречи!

С этими словами наш герой поправил оружие, повернулся и зашагал по заросшему лесом склону, направляясь к подземельям у древней пирамиды.

Глава 5 МОЛОДОСТЬ ПИРАТА

На остров Питхорм опустился вечер. Рыжие лучи заходящего Ока Инноса освещали кроны высоких деревьев. Ветра не было, и листья на ветвях оставались неподвижными. Они чётко прорисовывались на фоне тёмно-синего предзакатного неба. Дневные птицы всё никак не желали отправляться на покой и оставлять лес в распоряжение таинственных ночных обитателей. Они продолжали щебетать и пересвистываться на вершинах деревьев, но в их голосах уже не было уверенности и задора, что слышались днём.

Внизу, в тени лесных великанов скапливался сумрак, пахло грибами и прелой древесиной. Здесь темнота уже вступила в свои права. Вышли на промысел ночные создания. Издалека доносился вой волков, кто-то шуршал и ворчал в высоких папоротниках, призрачные тени бесшумно проносились между тёмными колоннами древесных стволов.

Лишь около высокого валуна, примостившегося у края оврага, на дне которого тихо журчал родник, оставался пятачок света и тепла. На замшелых боках каменной глыбы плясали отблески костра. Поленья потрескивали в пламени, разбрасывая искры. На багровые уголья, отодвинутые чуть в сторону от полыхающих веток, время от времени, шипя, падали капли жира с насаженной на вертел тушки молодого лугового падальщика. Запах жарящегося мяса будоражил обоняние трёх усталых охотников, расположившихся вокруг костра в непринуждённых позах. Он же возбуждал интерес лесных обитателей, вызывая негромкий шум в окрестных зарослях.