Долгий сон

— А ведь словом ни разу не обмолвился, что от него не может быть детей, — с укором сказал Сэм.

Зик поперхнулся.

— Балда ты, Сэм, ей-богу, не лучше Бетти.

— Господи Иисусе, — мечтательно вздохнул Рыбий Пуп.

— Так, значит, и допустила до себя? — недоверчиво спросил Тони.

— Провалиться мне, вот-те крест.

— А вдруг от этого у нее будет ребенок? — сказал Рыбий Пуп.

— Ну, знаешь, Бетти не девушка, — с видом оскорбленной добродетели оправдывался Зик. — Если и будет что, как она может доказать, что это мой ребенок? Нет, с бабами дело просто. Внушишь ей, что нечего бояться, и она твоя.

Его приятели помолчали, отводя глаза, но лица их выражали зависть.

— Я все же так не поступил бы, черт, — озабоченно пробормотал Сэм.

— Я тоже, — сказал Тони.

— Обманом взял человека, — буркнул Рыбий Пуп.

— Я, честно говоря, н-не собирался, — запинаясь, пересиливая смех, сказал Зик. — Но видно… Черт, вроде и мягко стелешь, а им все жестко спать.

Улыбка тронула их губы и замерла. Вдруг один взвизгнул восторженно, за ним — другие. До сих пор они не верили Зику, но теперь, когда он им открыл свои приемы, они увидели, как это все доступно.

— А с Тилли Адамс? — спросил Тони. — Ты ведь и ее заполучил. Давай выкладывай, Зик.

Зик покачал головой, дивясь такой непонятливости.

— Господи, с этой вообще было раз плюнуть, не то что с Бетти. Ну, говорю, Тилли, как насчет этого самого? Не понимает, прикидывается. Положу, говорю, тебя на обе лопатки. Поняла. Кто без калош, говорит, для того в этой речке броду нет. А тебе их купить не на что.

— Ох, гладко врет, — простонал Рыбий Пуп.

— Удержу нет, — вставил Сэм.

Зик достал из кармана плоский пакетик и открыл его.

— Было три, — сказал он, показывая приятелям содержимое. — Теперь осталось всего два. Один израсходовал на Тилли.

— Ты, Зик, прямо повредился на женщинах, — вынес заключение Рыбий Пуп.

— Мне хоть змею давай, пересплю, только пусть держит кто-нибудь, чтоб не ужалила, — сделав зверское лицо, объявил Зик.

Рыбий Пуп протянул руку и схватил Зика за шиворот.

— Учти, сукин кот, соврешь, не быть тебе живу, — пригрозил он. — Всерьез говоришь про Тилли?

— Правду говорю, парень, — торжественно произнес Зик. — Всю правду, и одну только правду, и да поможет мне Бог.

— Смотри. Поверим на этот раз, — сказал Рыбий Пуп, отпуская его.

— Все, я тоже покупаю себе калоши! — крикнул Сэм.

— Пора догонять друга! — сказал Рыбий Пуп.

— Вот именно, — подхватил Тони.

— Послушали бы сначала, как получилось с Тилли, — смеясь, продолжал Зик. — Пришлось, значит, мне выкладывать за эти поганые резинки два доллара, и такое зло взяло меня — последние мои денежки, провались оно все. До того мне охота стало сквитаться с этой Тилли, и вот когда дело дошло до дела, отвернулся я от нее и надорвал маленько резинку…

— Ну да!

— Ври больше!

— Хочешь, побожусь? — Зик рассмеялся с независимым видом.

— Эту-то зачем было обманывать? — спросил Рыбий Пуп. — Она же была не против.

— Хамство, Зик, — сказал Сэм.

— Обмишулил ты девку, Зик, — еле слышно сказал Тони.

— И правильно сделал, — с усмешкой подтвердил Зик, глядя в сторону. — Зачем зря добру пропадать… — Жестокость и себялюбие изобразились в его взгляде.

Приятели глянули на него, разинув рты, и взвыли от хохота, задохнулись.

— Рассукин ты сын, Зик. — Тяжело дыша, Сэм отер со рта слюну тыльной стороной ладони.

— С ума-а-а сойти-и-и, — пропел Рыбий Пуп, с уважением устремляя на своего просветителя блестящие глаза.

— Одно слово, смерть женщинам, — вздохнул Тони. — Конец света, ей-богу.

— Чего там, захотел девочку и взял ее, — проворчал Зик.

Трое его друзей благоговейно примолкли.

— А что при этом чувствуешь, Зик? — негромко спросил Рыбий Пуп.

Зик усмехнулся и не ответил.

— Говори, когда спрашивают, — сказал Тони.

— Это не расскажешь, — покровительственно сказал Зик. — Самому надо отведать. — Он напустил на себя томный вид. — Лора сегодня звала зайти, если будет время. — Он посмотрел на часы. — Ну, ребятишки, я пошел. Завтра в школе увидимся.

Примолкнув, они долго смотрели ему вслед. Да и о чем им было говорить. Зик ушел, оставив их с ощущением какой-то страшной пустоты. Стояли, смущенно пересмеиваясь.

— Отчаянный парень Зик, — сказал, покачав головой, Рыбий Пуп.

— Это да, — согласился Тони.

— Этого у него не отнимешь, — почтительно вздохнул Сэм.

— А ты, Пуп, чего теряешься? — сказал Тони. — Чем тебе плоха Берта Льюис, вон и живет прямо за вами. Давай, друг, берись за дело.

Рыбий Пуп улыбнулся, но ничего не сказал.

— Ладно, я иду спать, — вдруг сказал Тони. — Счастливо.

Рыбий Пуп и Сэм постояли вдвоем. Обоим было неловко, оба молчали. Что надо говорить, что делать, когда становишься мужчиной? Они не знали.

— Пора двигать. — Рыбий Пуп зевнул.

— Мне тоже. Ну, будь.

— Ага.

Что ж, если может Зик, значит, может и он. Мог ли знать Рыбий Пуп, как врежется ему в душу каждый шаг, который ему суждено пройти по тому же пути; мог ли догадываться, что стоит на пороге крещения иным огнем, которое скажется на его чувствах сильнее, глубже, основательнее, нежели то крещение, которому подвергся Зик.

XII