Долгий сон

Рыбий Пуп глотнул. Целый свет был, по милости Тайри, к его услугам.

Вернулась Мод, неся поднос, на котором стояла бутылка виски, бутылочка кока-колы и стаканы. Тайри налил себе сам, а она с улыбкой подошла к его сыну.

— Угощайся кока-колой, — ласково шепнула она.

— Спасибо.

— Сам скажешь, кого тебе позвать?

— Н-не знаю, — запинаясь, ответил он.

— Тогда потолкуй с Верой. Она разберется. Да ты не стесняйся, сынок. Наша первая забота — чтобы ты остался доволен.

— Ну хорошо. — Рыбий Пуп отпил из бутылочки.

Не успела Мод выйти, как, распространяя запах духов, появилась Вера.

— Привет, Пуп.

— Привет. — С ней ему было проще.

— Как я тебя рада видеть, — проворковала она, накрывая его руку теплой, влажной ладонью. — Я слыхала, у тебя вышла неприятность с белыми. Досталось тебе от них?

— Вот еще! — Рыбий Пуп пренебрежительно отмахнулся. — Подумаешь, важность. — Он скосил глаза, чтобы посмотреть, как принимает его посвящение в настоящие мужчины Тайри, но того, слава Богу, уже не оказалось в комнате. — Испугался я их, как же, — хорохорился он. — Брехливый пес не больно кусает, так и белые…

— Ой, золотые слова! — Сверкнув зубами, Вера придвинулась ближе.

Такой отклик придал ему уверенности, в нем разгоралось желание поразить ее, пленить ее окончательно. Никогда еще ему не внимали с такой готовностью верить каждому его слову, и это было так приятно.

— Спеси у белых девать некуда, а посмотришь — одно дубье! — Суждение человека, который знает, что говорит.

— Мало сказать дубье! Сами ничуть нас не лучше, просто подлость не позволяет признаться! — Веселое согласие единомышленницы.

— Они нас боятся до смерти. Знают, что, зазевайся они на минуту, мы от них не оставим мокрого места! — Сказано с глубокомысленной твердостью.

— Точно! — Вера порывисто положила ему руку на колено и сжала его.

— Хотел я вмазать одному белому, но с какой стати переть на рожон, когда их, гадов, десять, а я один, — вдохновенно врал Рыбий Пуп. — Я пока что в своем уме, — объявил он, упиваясь тем, что его понимают с полуслова. Хотелось говорить еще и еще, лишь бы она так же охотно поддакивала ему.

— Умный ты, Пуп, не теряешь головы. — Заученная улыбка.

— Очень мне надо портить себе жизнь, связываться с белыми. — Его заносило все больше.

— Сразу видно, что ты сын Тайри, даже говоришь похоже. — Глаза Веры не отрывались от его лица.

— Будь покойна, я знаю, как обращаться с этими белыми. — Рыбий Пуп уверенно входил в отцовскую роль.

— Правда? Везет же людям! — Ласкающее слух восхищение.

— А что особенного. — Намек на другие чудеса, скрытые до поры до времени.

Вера промолчала и придвинулась, недвусмысленно предлагая себя для обозрения, и Рыбий Пуп пожирал ее глазами и ломал голову, чем бы еще ее поразить.

— Хочешь, послушаем пластинки, Пуп? — спросила она, с мягкой настойчивостью беря его за руку.

— Это можно. — Он встал.

— Тогда пошли.

Он шел за ней, вдыхая запах ее духов, зачарованно глядя, как она зазывающе раскачивает бедрами. Не зря шептались ребята из школы, что она «девочка с перцем» и в мужчинах смыслит больше, чем «мартышка в кокосовых орехах». Правда, подробностей никто не знал, Вера держалась строго, ее домогались даже белые — пусть это не та девушка, с какой тебя захочет познакомить мама, зато с такой не соскучишься. Классная девочка по всем статьям, и к тому же понимает толк в деле.

Он вошел за ней в спальню и стоял рядом, пока она выбирала пластинку и заводила патефон. По комнате поплыл блюз, и Вера стала постукивать ногой в такт музыке.

— Пошли, потанцуем, миленький. — Ее рука обвилась вокруг его пояса.

— Только я плоховат по этой части, — сказал он, выходя на середину комнаты.

— Давай я тебя поведу, — вызвалась она.

— Ладно.

Он двигался, отдаваясь чувственному ритму надрывной музыки, наливаясь тяжестью от ощущения того, как льнет к нему ее податливое тело. Пластинка кончилась, они вместе подошли к патефону, и он увидел, как она снимает рычаг с иголкой. Секунду они стояли неподвижно, потом Вера прижалась к нему, и он не успел опомниться, как его ладонь сама легла ей на грудь, а с языка сорвалась гладкая ложь:

— Девочка, как же я долго тебя ждал.

— Правда, Пуп? — Она прижалась к нему тесней, умело рассчитывая свои движения, чтобы ему казалось, будто наступает он, а она только покоряется.