Долго и счастливо

Гнев тут же затмил все теплые чувства, которые возникли было у Билли. Ведь она собственными глазами видела, с каким терпением, добротой и любовью обращается Алексей с их сыном! Да, прекрасные отцовские качества Алексея не отбросить… Но желал ли он ее как женщину? А что, если он остался бы с ней только из-за ее случайной беременности? Наконец Билли поняла, что именно заставило ее молчать о своей беременности. И это не страх того, что Алексей полностью парализует ее, взяв под свою ответственность. Билли боялась, что он выберет ее в качестве жены только из-за ребенка. А ей хотелось, чтобы ее любили просто так, а не из-за сына.

Насколько далеко зайдет Алексей? Хотел ли он просто показать, каким замечательным мог бы быть в прошлом? Или их медовый месяц был сплошной фальшью, продуманной и рациональной попыткой придать их браку крепкую основу? От подобного подозрения у нее мурашки пошли по коже.

— Полагаю, на данный момент нам достаточно одного ребенка, — тихо ответила Билли.

Взгляд его изумленных карих глаз, ярких, как солнечный свет, скользил по ее напряженному, встревоженному лицу.

— Ты все еще мне не доверяешь… Думаешь, я настолько эгоистичен, что решил завести еще одного ребенка и потом развестись?

— Дело не в этом, — поспешно успокоила его Билли. — Мне просто нужно время, чтобы этому поверить.

— Ники вызвал у меня чувства, которые были мне раньше совершенно незнакомы, — добродушно заметил Алексей, удивляя ее своим признанием. — Тебя это поражает… Меня тоже. Но я уже не хочу жить так, как раньше! Сейчас я готов к семейной жизни больше, чем когда-либо, дорогая моя.

— Прекрасно, — усмехнулась Билли.

Она все еще не желала рисковать. Не хватало только, полагаясь на его слова, вновь забеременеть! «Я растолстею, и Алексей будет считать меня уродливой», — с горечью подумала Билли. Он всегда был и остается мужчиной, для которого страстный секс занимал огромное место в жизни, а ее беременность наверняка внесет свои коррективы. Нет, пока она не готова идти по этому пути.

— Ты видела во мне только плейбоя, — простонал Алексей, обхватывая руками ее тонкую фигуру. — Вот в чем проблема!

— Это не совсем так.

— Зачем ты меня обманываешь? — осуждающе спросил Алексей. — Ты не одобряла мою сексуальную жизнь с первой нашей встречи.

— Неправда, — неуверенно возразила Билли.

— А еще ты никогда не умела притворяться, — язвительно продолжил Алексей. — Когда ты врешь, у тебя появляется совершенно безразличное выражение на лице. Ты становишься невыносимой ханжой, а в твоем голосе слышатся ледяные нотки.

Билли смутило такое перечисление ее реакций:

— Неужели…

Внезапно лицо Алексея озарилось довольной улыбкой, и он притянул ее к себе ближе:

— А на самом деле ты меня любила и жутко ревновала!

— Неправда, — пробормотала Билли, отказываясь смотреть прямо в его сверлящие ее глаза.

Со времени возвращения во Францию она ни разу не упомянула о любви, она просто изгнала это слово из своих мыслей и забыла о нем. Билли чувствовала: в обществе Алексея чем меньше говорится о любви и прочих сантиментах, тем лучше.

— А я вел такую великолепную холостяцкую жизнь! — мечтательно протянул Алексей.

— Ты был… необузданным, — возразила Билли.

— Но признайся: в глубине души тебе нравится моя необузданность, — хрипло пробормотал Алексей, прижавшись к ней так, чтобы она почувствовала пылающую в нем мужскую страсть.

Любя его до дрожи, Билли почувствовала, как ее бросило в жар. Алексей прижал ее тонкую фигурку еще крепче к себе и наклонился, чтобы поцеловать — яростно, неутолимо, так, чтобы она едва дышала.

Они занимались любовью полночи, а теперь он снова желал ее, и осознание этого радовало Билли, давая чувство безопасности и необходимости. Она позволила ему проводить себя в их спальню, ноги ее были как ватные. Но ее нельзя было назвать безынициативной любовницей, потому что она тут же стащила с Алексея пиджак и начала расстегивать пуговицы на его рубашке, одновременно страстно целуя его.

— Думаю, тебе не стоит вообще вставать, — заключил Алексей, нежно покусывая ее шею и с трудом сдерживая стон, чувствуя, как она извивается у его бедер. — Вряд ли тебе пока будет нужна одежда. Я никак не могу насытиться тобой, дорогая моя.

Алексей приспустил бретельки на ее плечах, добираясь до надушенной ложбинки на груди. Он нащупал молнию — и платье спало до пояса. Расстегнув кружевной бюстгальтер, который слегка приподнимал ее пышную грудь, Алексей поймал ртом взбухший розовый сосок. А затем, приподняв юбку, снял с Билли мешающие ему шифоновые трусики, обнаружив ее соблазнительную, влажную, нежнейшую кожу…