Долго и счастливо!

Я вскинула голову, пытаясь избавить от засевшего в шее напряжения – такого застарелого, что, казалось, оно было там всю мою жизнь.

– Малыш, когда я вижу нас во сне, наши глаза закрыты, – просто ответила я.

Это был ответ, но туманный, неопределенный, скрывающий правду.

– Ты часто видела меня во сне?

Его вопрос застал меня врасплох, угодив прямиком в центр терзающего меня страха. Я боялась, что проснусь в одиночестве, сломленная и с такой огромной дырой в сердце, что весь Тихий океан сможет свободно протечь сквозь нее.

Поначалу я ничего не ответила, но Уэс начал вкруговую вращать бедрами, двигая членом внутри меня и заставляя мою киску пульсировать, а все остальное – дрожать от напряжения.

– Часто, милая?

Я кивнула и прикусила губу, наслаждаясь каждым его движением. Я хотела, чтобы он навсегда остался внутри меня. Говоря откровенно, я хотела, чтобы он остался навсегда. Точка.

– Ты кончала, думая обо мне?

Его глаза вспыхнули цветом темной лесной листвы, а зрачки расширились.

Я вздохнула и расслабилась – Уэс наконец-то позволил мне двигать бедрами, и я заерзала в страстном желании обрести разрядку.

Тихо вздохнув, я ответила ему. Я бы сделала для него все что угодно, даже если бы это поставило меня в неловкое положение. Уэс вернулся домой.

– Иногда. В основном ты исчезал, а я оставалась одна в чужой постели.

Он сжал мои бедра и подтолкнул вверх, а потом, задавая ритм, начал постепенно опускать – сантиметр за сантиметром. Его массивный член медленно протискивался сквозь чувствительные ткани, бросая меня в дрожь приближающегося оргазма.

– Не закрывай глаза, – повторила я.

– Я никуда не денусь.

Уэс приподнялся и начал отодвигаться назад, пока не уперся спиной в изголовье кровати. Его член проник невозможно глубоко, и я ахнула, откинув голову. Мои волосы рассыпались по спине, щекоча мою задницу и его бедра. Одной рукой Уэс крепко стиснул меня за талию, а второй повел вверх по спине, лаская кожу между ключицами, пока не добрался до волос и не захватил полную пригоршню… сильно. Он заставил меня поднять голову, пока мы не очутились лицом к лицу.

Железные тиски, сжавшие мои волосы, и покалывающий жар у корней быстро превратили боль в удовольствие. Я застонала, потянувшись губами к его губам.

– Это, милая. То, что между нами. Между мной и тобой. Именно это позволило мне выжить. Я обязан тебе жизнью.

Его глаза наполнились слезами. Он смотрел на меня так, словно мог заглянуть прямо в мою душу.

Я покачала головой и облизнула губы, прикоснувшись языком и к его губам. А затем, увидев две дорожки слез на его щеках, я тихо ахнула.

– Нет, Уэс. Я живу ради тебя. Ты заставил меня поверить, что я достойна большего. И, малыш, ты мое «навсегда»… и в этом все.

Я сжала в ладонях лицо Уэса, а он – мое, и наши губы встретились, давая, даря, любя. То, что я раньше считала любовью, не шло ни в какое сравнение с этим. Я знала, что никогда никого не полюблю всем своим существом так, как любила Уэстона Ченнинга Третьего.

Он чуть подался назад, покрывая мое лицо поцелуями. Его стержень все еще пронзал меня. Казалось, что ему достаточно просто быть внутри меня, сливаться со мной, превращая наши тела в одно общее.

– Я скоро женюсь на тебе.

Его дыхание обдало мое ухо теплом, но слова были обжигающими, и от них жар выплеснулся из моего сердца и разлился по телу. Я сжалась вокруг Уэса, и он застонал.

– Ты делаешь предложение?

Я двинула бедрами, напоминая ему о том, что мы все еще слиты воедино. Удовольствие ощущать его в себе, твердого и решительного, само по себе было афродизиаком. Я вздохнула, привстала на колени, передвинулась на пару сантиметров и вновь опустилась, опять разжигая огонь.

Уэс тихо ахнул и начал играть с моими сосками, а потом потянулся вперед и взял один из них в рот. Я прижала его голову к своей груди, наслаждаясь тем, что он снова здесь. Мои соски ныли от сладкого предвкушения. Уэс сильно присосался к самому кончику, а затем подался назад, выпуская его изо рта. Его слюна блеснула в утреннем свете на самом верху соска. Сексуальное зрелище, имитирующее то, что творилось сейчас внизу.

– Я не делаю предложение, потому что у тебя нет возможности ответить отказом, – ответил он, прежде чем вновь провести языком по соскучившейся груди.

– В самом деле?

Я вздохнула и крутанула бедрами, пытаясь усилить трение.

Он зарычал, не отрываясь от моей груди.

– Это тело принадлежит мне.

Он жадно втянул сосок в рот, отчего мое тело пронзил разряд наслаждения, а киска увлажнилась до невозможности. Его губы скользнули по коже, под которой лихорадочно билось мое сердце.

– Это сердце принадлежит мне.

Он лизал и целовал кожу, а затем сцепил руки у меня на затылке. Его губы нависли над моими.

– Эта любовь принадлежит нам.

Он подкрепил это заявление глубоким, крышесносным, умопомрачительным поцелуем.

Уэстон был прав. Эта любовь принадлежала нам, и в течение следующего часа он наглядно демонстрировал, как именно она выглядит, так что я теряла разум снова и снова.

***