Долго и счастливо

Я двинулась по проходу, разглядывая несколько рулонов белой креповой бумаги, на которых висел ценник «специальное предложение», по четвертаку за каждый. Примерно год назад мы декорировали столы тюлем и сейчас, вероятно, могли создать нечто подобное, что выглядело бы намного лучше, чем простые скатерти.

– Так ты считаешь нас друзьями?

Я вновь повернулась к Эмброузу.

– А разве это не так?

– Ну, я так считал с самого начала, – ответил он. – Но ты… оказалась крепким орешком.

– Так теперь я орешек?

– Просто… я рад это слышать, вот и все. – Он улыбнулся. – Знаешь, тебя не так-то легко завоевать.

– Я и не знала, что ты пытаешься, – ответила я, стараясь свести все к шутке.

– С самого начала, – повторил Эмброуз с самым серьезным видом.

И между нами вновь что-то вспыхнуло. Я видела это в серьезном выражении его лица, слышала в спокойных нотках его голоса и том вдохе, который он сделал, будто собирался что-то сказать. Я опасалась того, что могу услышать и что произойдет дальше, какие бы слова он ни подобрал, но в то же время отчаянно хотела их услышать. И в следующий момент между нами, в этом крошечном уголке мира, возникло какое-то странное притяжение и я словно зависла на самом краю навсегда.

Внезапно громко и настойчиво зазвонил его телефон.

– Алло, – подняв трубку, ответил Эмброуз и замолчал на пару секунд. – Безалкогольное пиво? Нет. Я заказывал совершенно другое. Скажи им это! – Снова молчание. – Хорошо. Приеду через минуту.

Он положил телефон, затем посмотрел на меня, но теперь в его взгляде сквозило напряжение.

– Нам пора, – сказал Эмброуз. – Проблемы лишь множатся.

– Да, поехали, – согласилась я.

Мгновение прошло. «Я снова в безопасности», – попыталась я себя убедить. Но почему мне от этого стало грустно?

Эмброуз направился к кассе, и я последовала за ним, бросив на ходу несколько рулонов гофрированной бумаги в корзину. Пока мы расплачивались за покупки и возвращались в ожидавший нас хаос, я продолжала думать о том моменте, когда зависла на самом краю между прошлым и будущим, когда мир открыл передо мной двери, за которыми меня ждало нечто невероятное и пугающее одновременно.

* * *

– Ничего себе, – прошептала Джилли. – Эти скатерти из гофрированной бумаги так классно смотрятся! Ты их сделала?

Я посмотрела сквозь толпу, за которой мы стояли, на ближайший стол, украшенный двумя вазами с подсолнухом и голубым стеклянным подсвечником, внутри которого мерцала свеча.

– Я помогала. Но большую часть работы проделал Эмброуз.

– Впечатляет, – сказала она. – Ученик становится мастером.

– Что?

– Это из фильма о боевых искусствах, – объяснила она и улыбнулась Майклу Салему, стоявшему рядом с ней, в рубашке на пуговицах и шортах, и державшему ее за руку. – Его любимого фильма.

Я в ответ лишь кивнула, потому что жених и его друг Эндрю, который исполнял обязанности судьи, заняли свои места под большим деревом в конце нашего импровизированного прохода. Роджер надел костюм, но при этом выглядел так, словно ему жарко и неудобно – я все еще не добралась до стены пожеланий, но если бы сделала это прямо сейчас, то рекомендовала бы ему костюм из дышащей ткани, – а Эндрю выбрал брюки цвета хаки, сандалии и свободную белую рубашку. Чуть в стороне, на месте, которое обычно занимает Уильям, стоял Эмброуз. Он тут же подал знак Лео, и тот включил музыку. Однако стоило Эмброузу посмотреть на меня, как я тут же отвернулась.

Я все еще обдумывала, что произошло – или не произошло – в магазине «Все за доллар». Мы больше не разговаривали, потому что на обратном пути Эмброуз решал проблемы, связанные с пивом и со сгоревшим из-за гитарного усилителя Лео предохранителем. Когда мы подъехали к дому, на дорожке нас поджидала Лорен с недовольным видом и скрещенными на груди руками. Я проскользнула мимо нее, чтобы разобраться с проблемами, но, судя по всему, их разговор прошел не очень хорошо, потому что вскоре после этого мне пришло сообщение: «ПОЗДРАВЛЯЮ. ТЫ ПОБЕДИЛА».

Как только на телефоне Лео, подключенном к усилителю, заиграла песня, все повернулись к крыльцу, где уже стояли Майя и ее мама. Невеста выглядела великолепно: в простом белом платье и с бабушкиным золотым крестиком на тонкой цепочке – чем-то старым и одолженным. Чем-то новым стал венок на голове, который она сплела сама. Синие бусины на белых сандалиях ярко сверкали, когда невеста шла по ступенькам.

Проходя мимо, Майя улыбнулась мне, и я кивнула в ответ, а затем наклонилась и поправила подол ее платья, который слегка загнулся от травы. Может, это и крошечная деталь, но гости точно заметили бы. И если есть возможность что-то исправить, то почему бы не сделать это?

– Все еще как-то не по себе, – шепнула Джилли мне на ухо, когда Майя и Роджер повернулись друг к другу. – Мы ведь даже их не знаем.

– Зато вы спасли праздничное меню, – вновь напомнила я ей, – так что вполне заслужили приглашение.