Долго и счастливо? (СИ)

Но я не была на похоронах: ни на его, ни на маминых. Я очень хотела туда попасть, мне ведь нужно было принести маме зеленых яблок: вдруг там, где она оказалась, их не было, а я-то помнила, как она их любит… Но не вышло. После всего меня взяли к себе жить дядя Джо и тетя Клэр. Дядя был двоюродным братом мамы. А у дяди и тети были свои дети: сын и три дочери. И они были препротивные: обзывали меня сироткой и разными другими словами, измазывали арахисовым маслом, пока я спала, рвали мои домашние работы на мелкие кусочки. Но и я в долгу не оставалась. Лупасила их от души, чтоб знали. И они ябедничали, им ничего не было, а меня наказывали: оставляли без ужина, заставляли застилать за другими постели, отлучали от телевизора. А если я жаловалась, то эти детишки сразу строили из себя ангелочков и говорили, что я лгунья, и им всегда верили, а даже если не верили, то не наказывали: только строго смотрели. И однажды Генри, их сын, пририсовал несмываемым маркером моей кукле усы, бороду и наглазник. А кукла была дорогая, мне папа ее привез с командировки: он говорил, что купил ее, потому что она похожа на маму, и я любила ее больше всех остальных игрушек вместе взятых. И я ударила Генри и сломала ему нос. И много всего еще произошло, но все кончилось тем, что я оказалась в детском доме имени святого Плессингтона. Кошмарное место! И управляющая там, мисс Андерсон, это как раз вот та самая тетка, что мы видели, и она страшная, как атомная война, ей лучше на глаза не попадаться. Она все время орет и несет чушь. А сквернословит просто отвратительно, но это только при нас: а если проверка, то она вся такая чинная и чопорная, тычет им в лицо своей безупречной репутацией. Ну короче, мне в приюте совсем не понравилось. Я решила, что если останусь там, то или меня убьют, или я кого-нибудь кокну. Или сначала второе – потом первое. И я собрала свои вещи и сделала им всем ручкой. Мне с планом побега несколько ребят помогли, а в итоге убежали только двое, я и Милли, правда, Милли через неделю вернулась. Она всегда была, как цветочек в горшочке: абсолютно не приспособлена к суровой реальности. Ну в общем, хоть я и сделала им ручкой, но это не значит, что меня не искали. Искали и еще как, и я думаю и сейчас бы не отказались меня найти, чтобы кинуть в карцер. Но мало ли чего им хочется: мечтать не вредно. Я туда возвращаться не собираюсь. Поэтому рот на замок, миссис Вонка, вы же обещали. Если вы не хотите, чтобы я окочурилась, нечего и думать, чтобы пытаться меня вернуть в эти цитадели кошмара. Я уж лучше как-нибудь сама, на улице…

- Нет, Чарли, - качаю головой я, все еще не в силах переварить обрушившуюся на меня тяжесть этой истории. – Ты больше не останешься «сама» и «на улице». Я не позволю. Но и в детский дом не вернешься… Давай, Чарли, собирайся, нам еще нужно купить тебе зубную щетку и полотенца, и еще много-много всяких разностей…

========== Часть 18 ==========

Наше возвращение домой совпадает с закатом, и выбравшись из такси, мы с Чарли замираем рядом с горой пакетов и, выдыхая пар, издали глядим на фабрику. Не знаю, как Шарлотте, но мне кажется, что я вижу ее впервые.

Мое восприятие, бывает, вытворяет такие штуки. Иногда, идя по давно проложенному маршруту, я начинаю испытывать острое ощущение новизны, словно много лет жила за границей и только вернулась к родным местам и заново реставрирую память о забытых декорациях прошлого. Все кажется тем же, но вместе с тем неуловимо другим, будто смотришь через отражение в луже. Или вот, буквально сегодня я обратила внимание на то, какая необычная ручка у моей расчески: из трех разных пород деревьев. Хотя эту расческу я купила, когда еще училась в университете, и она каждый день была у меня перед глазами.

И сейчас я смотрю на фабрику и не узнаю ее. Неужели дым, выходящий из ее труб, всегда был такого странного цвета? Как это я могла не замечать раньше? Он сизоватый, почти голубой, и сейчас так совпадает по цвету с облаками, что кажется, будто кроме шоколада, на фабрике производят небо. Где-то внутри непременно есть Облачный цех, и там маленькие жители Лумпаландии проектируют туманы и взвешивают тучи, раскрашивают звезды и пишут ноты к грому, мастерят облака и бросают в кипящие котлы полевые цветы, выжимая из них драгоценные капли эссенции, которая еще до зари укроет землю ковром утренней росы.

- Красивый сейчас закат, да, миссис Вонка? – врывается в мои мечты громкий голос Чарли. - Небо такое розовое и мыльное, будто кто-то раскрошил пастельные мелки и затер спонжем.

- Ты права, милая. Очень похоже.

- Ну, пойдемте уже внутрь. Мистер Вонка обещал показать, как делается шоколад. Вот вы знаете, как он делается?

- В общих чертах.

- Хотите с нами? Я спрошу у мистера Вонки, можно ли вам присоединиться, - деловито осведомляется она.

- Спасибо за заботу, Чарли. – я прячу улыбку. – Это очень мило с твоей стороны.

Мы поднимаемся ко мне, оставляем покупки в прихожей и идем мыть руки.

- Сегодня вечером все примеришь, - говорю я.

- Да, конечно. Посмотрим, - отмахивается Чарли. – Где сейчас мистер Вонка?