Долго, счастливо, и потом ходить больно

Я прислоняюсь к тебе и баюкаю руку, которая внезапно перестает болеть. Хотя, может, она и болит, но я уже этого вообще не замечаю? Наверное, притерпелся.

- Давай,- мне удается тебя накормить, и это уже прогресс. Теперь нужно зелье, но тебя опасно спускать с рук, поэтому я медлю и просто прижимаю тебя к себе.

Я чувствую твою медлительность. Тебе надоело возиться со мной? Это правильно. Я недостоин твоего внимания, тем более такого...

- Прости...

- Не прощу. Пока не прекратишь это делать, - я прикрываю глаза и откидываюсь на спинку стула. - Мы с тобой через это пройдем, и только попробуй мне еще что-нибудь с собой сделать. Вдвоем справимся.

- Северус, мне это необходимо, - я пытаюсь объяснить, но получается как-то плохо, и сил больше ни на что нет. Меня, если честно, выворачивает наизнанку от еды, но я знаю, что это - необходимо, и молчу в тряпочку. Тебе редко хочется противостоять, тем более мне и тем более в таком состоянии.

- Тебе необходимо принять то, что ты сделал и понять, что иного выхода не было - принять себя. И свою невиновность, - я прижимаюсь губами к твоему виску. - И я буду раз за разом повторять тебе это, пока ты не поверишь и не примешь. Без самоистязаний и без попыток подавить чувство вины. Просто как истину. Так, как это нужно принять.

- Но Северус... - я прикусываю губу и устало позволяю слезам катиться по щекам. - Если я это приму, я упаду. Туда, в пропасть, я упаду на самые пики, и если даже выживу - я буду не собой...

- Я уже говорил тебе: если впереди ничего не видишь, не обзательно, что там ничего нет. Может быть, если ты упадешь на эти пики, погибнет именно то, что заставляет тебя терзаться? - я протягиваю руку и стираю слезы. - Просто подумай и пойми, что на этой Войне, до и после нее были и есть те, кто совершил много больше того, за что следует грызть себя изнутри. Но каждый из них нашел то, ради чего надо жить. Ты тоже, иначе не стал бы держаться, не вернулся бы после, - пальцы вновь начинают играть с черными прядями. - Сейчас главное отличие между тобой и ними в том, что они поняли, что любая смерть искупается только собственной жизнью и движением вперед, а не выпадением из времени в кокон депрессии.

- По-слизерински как-то... - я морщусь и кладу голову тебе на плечо, позволяя теребить свои волосы. Тебе это нравится почему-то, а мне это приятно, ведь это ласка. От тебя.

- Это жизненно и так и должно быть. Даже если смотреть с логической точки зрения: твоя смерть никому ничего не даст, а жизнь может помочь сохранить многие другие жизни, если ты найдешь вариант того, как именно ты хочешь их спасать. Да и потом, на данный момент, жизнь для тебя ведь большее наказание, чем смерть.

Последнее предложение имеет для меня смысл. Оно вписывается в мою систему, но только если подкорректировать...

- Жизнь, которая искупит вину, должна содержать элемент страданий.

Устало качаю головой:

- Не обязательно. Жизнь сама по себе отчасти наказание, даже без страданий. А твое искупление должно быть иным - жизнью для себя. Потому что это то, чего ты заслужил и чего достоин.