Долго, счастливо, и потом ходить больно

- Ну Северус... - я иду на запрещенный прием и, обойдя тебя, ловлю твои губы своими, начиная потираться пахом о пах и обвивая твою шею руками.

Я раздраженно отстраняю тебя, прерывая поцелуй:

- Мы договаривались, что в отношении работы ты не будешь вести себя, как ребенок. Я могу не появляться дома до праздников и заблокировать для тебя камин. Ты этого добиваешься?

- Какая разница... - бурчу я, отстраняясь и проходя в ванную. - Все равно исход один и тот же - мы только спим вместе. Неделей без секса больше, неделей меньше - какая разница?..

- Ты прекрасно знаешь все, что касается работы и экзаменационных периодов. И, кстати, у тебя сейчас должен быть годовой отчет, если я не ошибаюсь, поэтому ты сейчас должен быть занят не меньше меня.

Я закрываю за собой дверь ванной и тактично молчу, что годовой отчет я уже подготовил, и осталось за эту неделю мне только добавить пару таблиц и собрать подписи ведущих исследователей департаментов аналитики и финансирования. Мне правда нечем заняться на работе, просто потому что из-за сексуальной фрустрации я работал всю предыдущую неделю, как ломовая лошадь. Надеюсь, что на следующей неделе ты все же расщедришься на что-нибудь большее, чем поцелуй.

И вот, наконец, этот день закончен. В сущности, моя работа уже закончена, и мне милостиво позволили не приходить на работу всю следующую неделю, что не может меня не радовать - ведь это значит, что я смогу, наконец, уделить время тем журналам, что лежат на полке с самого начала декабря.

Пройдя в гостиную, я удивляюсь - на кресле лежит твоя мантия. На ней явно выделяются...

Прожженные чем-то следы? На твоей мантии? Нет, это невозможно. Что-то случилось, наверняка... хотя, наверное, ты просто подошел слишком близко к кому-то из студентов. Они же всегда все взрывают... Да. Надо просто убрать ее.

Я подхожу к креслу и беру ее в руки, собираясь уже пойти и начать ее чинить, как меня вдруг...

...переносит портал.

Я оказываюсь на тропинке в лесу. Уже темно - ведь сейчас зима, - и поэтому я на всякий случай держу наготове палочку, ведь мало ли кому могли понадобиться мы с тобой, с нашим достаточно темным прошлым. Конечно, это все позади, но ведь в магическом мире может произойти все, что угодно...

Хотя моя интуиция подсказывает мне, что все хорошо. И я иду вперед, ориентируясь на слабый, едва заметный огонек где-то между деревьями.

И моя интуиция меня не обманывает - в конце дорожки меня ждет... великолепное зрелище. Эта полянка - средоточение всех моих любимых моментов, правда. И арка-вход с омелой наверху, и искрящиеся сугробы в качестве обрамления площадки, и лепестки вишни - именно вишни, не какой-нибудь там сакуры! - и даже листья на земле, мои самые любимые кленовые листья, яркие-яркие, красные, желтые, оранжевые... словно сейчас октябрь. И я, пройдя под аркой, иду к стеклянному столу в центре, чтобы взять с него свиток. Рядом стоит вазочка с черникой - ну конечно, кто еще мог бы знать, что у Гарри Поттера начинается активное слюноотделение именно от этой истинно английской ягоды? - а еще у стола витые кованые ножки в таком викторианском стиле, который заставляет меня замирать от восторга перед мастерством сделавшего их человека.

Но свиток нужно все же развернуть, и я медленно опускаю глаза на пергамент, слегка тормозя, чтобы насладиться сполна этой сказочной атмосферой.

Текст свитка плавно переливается от имени адресата к подписи и постскриптуму, меняя цвет от красно-золотой гаммы к зелено-серебряной.

«Доктору Гарри Джеймсу Поттер-Снейпу.