Долго тебя ждала

Рука Марка сжимает мою талию, по которой носятся миллионы мурашек, а в животе порхают те самые предательские бабочки, без которых у меня “никак и ни с кем”…

— Зотов… — скулю, под напором ощущений и головокружения.

Разорвав поцелуй, он запрокидывает голову и выдыхает в черное зимнее небо:

— Как же я тебя хочу… пиздец просто…

Зажмурившись, я утыкаюсь лбом в его грудь, ощущая учащенные удары сильного сердца, в то время, как хриплый голос Марка над моей головой произносит:

— Я прямо сейчас готов сесть в эту развалюху и уехать. Но только с тобой и с Марусей.

Развернувшись, он подтаскивает меня к машине, и роется в кармане, ища ключи. Открыв ими пассажирскую дверь, пихает меня внутрь.

Я слишком дезориентирована и эмоционально истощена, чтобы устраивать ему препятствия. Я даже не знаю, если ли у меня для этого основания… и хочу ли я этого…

— Позвони своей подруге. Пусть приведет Марусю, — быстро велит Марк.

— Зачем? — спрашиваю сипло, но открываю наружный карман сумки.

— Буду привыкать к ее присутствию в моей жизни, — говорит, захлопывая за мной дверь.

Глава 26

— Я тоже умею жарить яичницу… — хихикает Маруся за моей спиной.

— Не сомневаюсь. Что еще ты умеешь?

— Ну-у… я умею свистеть! Показать?

— Давай…

Стискиваю в ладони горлышко молочной бутылки и оборачиваюсь, упираясь глазами в широкую мужскую спину.

Стоя над плитой, Марк наблюдает за тем, как моя дочь старательно выдувает воздух из дырки между зубов, извлекая забавный свистящий звук.

Зотов тихо смеется, тревожа мое глупое сердце этой улыбкой.

Здесь, на даче Капустина, кроме нас никого. До нашего появления в кухне пахло мандаринами, а теперь ужином, который Марк готовит на троих.

Белая футболка и черные джинсы идеально подчеркивают его спортивную фигуру. Я беззастенчиво разгуливаю по ней глазами, с внутренним голодом цепляясь за все выпуклости и рельефы.

Мне потребуется стереть память, чтобы забыть эту картину: готовящий ужин Зотов. Он потрясающе смотрится на кухне. Сексуально, даже когда разбивает яйца в раскаленную сковороду.

Крутясь у его ног, Маруся больше мешает, чем помогает. Это и есть то, к чему стоит привыкнуть. К тому, что “детей бывает много”. Очень много. Это может утомлять, и я не сомневаюсь, скоро он сам это поймет.

— Подай-ка бекон… — просит ее Марк, делая поменьше “огонь”.

Передаю упаковку с беконом дочери, когда она заглядывает в пакет, который я разбираю.

Эта кухня для меня больше не неизведанная территория, сегодня я перемещаюсь по ней увереннее, ведь за прошедшие дни не успела забыть, где хранятся ложки и тарелки, или в каком ящике смогу найти кружки.

Большая часть продуктов в пакетах из супермаркета вызывает удивление, потому что среди покупок какая-то ненужная и бесполезная ерунда, и я затрудняюсь ответить, чьей руки во всем этом больше: Зотова или моей дочери?

У Маши сияют глаза, на щеках — румянец. Она выглядит чертовски деловой и вовлеченной в процесс приготовления ужина, особенно когда Марк доверяет ей посолить яичницу.

Я никогда не задумывалась над тем, что ей не хватает мужского “отцовского” внимания, и сейчас понимаю, что зря.

Поспешив отвернуться, открываю верхний ящик и достаю оттуда тарелки для троих, которые выставляю на стол.

Мой ребенок дико голодный.

Запрыгнув на стул, Маруся ставит локти на стол. Зажимает между кулаков щеки и болтает под столом ногами, глядя на то, как Марк раскладывает по тарелкам еду и садится рядом.

В кармане моих джинсов снова вибрирует телефон, и, когда в третий раз за последние два часа вижу на дисплее имя Родиона, просто отключаю свой гаджет резкими движениями пальцев.

Он пьян, поэтому не собираюсь брать трубку ни при каких обстоятельствах.

Эти звонки нервируют. Осадок от произошедшего на катке не смог разогнать даже поцелуй Зотова. Даже несмотря на то, что губы горят от него и сейчас, два часа спустя, я не могу полностью расслабиться.

Кладу телефон на стол экраном вниз, и Зотов провожает это движение взглядом. Хоть ему это и не нравится, он молчит и не вмешивается, с легким прищуром на лице выполняя мое “правило”.

Я предпочитаю разобраться с Власовым сама. Я к этому привыкла. Привыкла полагаться только на себя, так мне понятнее!

Я не хочу привыкать к участию Марка. Не могу… Все это какое-то безумие…

Маруся принимается уплетать яичницу, периодически забрасывая Марка вопросами. Я тоже моментально приступаю к еде, ведь даже не помню когда ела в последний раз. Сегодня утром я была слишком рассеянной, а в обед слишком спешила. Кажется, я вообще ничего кроме пары бутербродов за ланчем и кукурузы там, в парке, не съела.

— Вкусно… можно я возьму у тебя чуть-чуть? — смотрит дочь на бекон в тарелке Зотова.

К своей тарелке он не притронулся, а на вопрос моей дочери отвечает:

— Без проблем…

Очнувшись, я громко возмущаюсь:

— Маруся! Это не красиво!

— Извините… — опускает она глаза и втягивает голову в плечи.

— Все нормально, — подцепив бекон вилкой, Марк кладет на ее тарелку два своих кусочка. — Приятного аппетита, — подмигивает моему ребенку.