Долго тебя ждала

– А вот и я! – прерывая ее размышления, интимно шепнул Кравец, усаживаясь на пассажирское кресло.

Мариам заполошно осмотрелась.

– Пристегнись.

Она водила машину более десяти лет, но сегодня у нее почему-то дрожали руки. И страх заглохнуть где-нибудь посреди узкого серпантина был таким же острым, как тогда, когда Мариам впервые села за руль. Чтобы не отвлекаться, Мариам не стала включать радио. В повисшей тишине, плотной, как вода на глубине в тысячу метров, громыхало  шекспировское «быть или не быть?».

Быть! Быть… Ведь это, оказывается, так невозможно приятно. Почувствовать в момент близости чужое тепло. Сладость губ. Шелковистую, влажную от испарины кожу под пальцами. Услышать стон. Знать, что этот момент, момент прохождения наивысшей точки наслаждения, ты разделила с тем, кого всегда любила. И что ваши души соприкоснулись там, на небесах. Может, всего на какой-то миг, но раньше ведь и на это нельзя было рассчитывать. Быть…

Или не быть! Потому что ничего кроме этой близости он ей не предлагает. А Мариам её мало. Так мало! В ней столько нерастраченных чувств к нему, распирающих ее грудь чувств, что этот выплеск – так, капля в море. Ничто.

И так остро, проходясь под кожу, по нервам… Он рядом. Он так близко, что если сместить руку с коробки передач правее, можно его коснуться. И, кажется, ничего больше не нужно. Даже секса. Зачем? Если можно держать его за руку. Впитывая по капле тепло. Втирая его, как анестезию. В заскорузлые давнишние раны.

Мариам переключила скорость и, почувствовав, как он касается ее руки пальцами, захлебнулась набранным в легкие воздухом.

Нет. Нет! Так нельзя. Так ее надолго не хватит. Нужно очертить какие-то границы. Жесткие границы! И себя заточив в них, как в клетке, перестать заниматься глупостями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Мы должны установить некоторые правила, – заявила Мариам, останавливая машину на обочине. Кравец удивленно моргнул:

– Правила? Прямо сейчас?

– Да. Очертить рамки.

– Зачем? – нахмурился Женя.

– Затем, что у каждого из нас могут быть свои представления о ни к чему не обязывающем сексе.

– Например?

Например?! Она не придумала! Поэтому выпалила первое, что пришло в голову:

– Например, я считаю, что пока мы спим друг с другом, мы не можем спать с кем-то еще.

Женя насмешливо приподнял бровь:

– Детка, если наш секс будет каждый раз таким, каким он был в ту ночь, у меня просто не останется сил ни на кого другого. – Он осторожно заправил выбившуюся из ее хвоста прядь и, будто в замедленной съемке, склонился к ушку: – Ты выжала меня досуха, – добавил хрипло, раздувая своим горячим дыханьем пожар в ее теле.

– И-и все же.

– Заметано, – легко согласился Кравец. – Что еще?

– Думаю, мне стоит знать, как надолго ты собираешься задержаться, чтобы скорректировать свои планы.

– Я буду здесь по меньшей мере месяц.

Месяц – это много или мало? Лучше, чем ничего. Наверное.

– Мои родители не должны знать, что мы... что я… встречаюсь не с армянином, – замялась Мариам.

– Мне непонятно это требование, но допустим, – сощурился Кравец, отстраняясь.

– И мой сын тоже ничего не должен знать. Для него мы давние приятели. И точка.

– Окей. Что еще?

Ничего. На этом фантазия Мариам иссякла.

– Просто будь со мной честным, – сказала она и тут же пожалела. Как-то уж слишком беззащитно это все прозвучало.

– Я всегда был с тобой честен. Мы же друзья.

– Да. Мы друзья… – с бодростью, которую не испытывала, поспешила согласиться Мариам.

– Друзья с привилегиями. Будут еще пожелания?

– Да. Сообщи мне заранее, что уезжаешь. Я хочу… хочу…

– Скорректировать свои планы, я понял.

– Ага. А ты? Ты не хочешь что-нибудь добавить?

Кравец раздвинул губы в хищной улыбке:

– Дождись, когда я уеду, прежде чем назначать свидания кому-то еще. Не разбивай мне сердце.

«А оно у тебя есть?» – послышался голос маленькой Мариам. Мариам большая тряхнула головой, отгоняя тот прочь.

– Ладно, – поддерживая легкий тон беседы, заставила себя улыбнуться. – Заметано.

– К тебе или ко мне? – повторил Кравец вопрос, который однажды уже ей задавал.

– К тебе. У меня дома сын. И, кстати, не так уж много времени в запасе.

– У вас что там – комендантский час?

– Нет. Просто Левон не привык, что я… эм… –  так и не найдя слов, Мариам неопределенно взмахнула рукой. Состоявшийся только что разговор позволил ей вернуть видимость контроля над ситуацией и ненадолго, ровно до тех пор, пока Женя ее в очередной раз не коснулся, она почувствовала себя увереннее.

Двор перед домом Кравца был сплошь заставлен машинами. Некоторые из них, по давно заведенной местной традиции, стояли даже на газоне. Поэтому Мариам пришлось покрутиться, чтобы найти место для парковки. И это было сущим мученьем – понимать, что это вот-вот случится, и оттягивать то… оттягивать.

– К черту! Бросай, как есть.

И снова, как тогда, держась за руки. Вверх по лестнице. Почти бегом.

«Ключ поверни, и полетели…» – как в знаменитой песне Сплина.