Долго тебя ждала

– Ах вот как? Ну-ну… Посмотрим, что ты запоешь, когда речь зайдет о серьезности твоих намерений. Я, знаешь ли, девушка приличная. С кем попало родителей не знакомлю, – Мариам поерзала на сиденье и, наверное, в десятый раз за последние пять минут заглянула в зеркало. Она вообще очень часто в него смотрела. Поначалу Женя решил, что так проявляется ее нарциссизм. За свою жизнь он вдоволь насмотрелся на женщин, буквально помешанных на своей внешности, и, если честно, даже немного расстроился, что и Мариам не миновала подобная участь. Но чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее в нем крепло убеждение, что он просчитался в своих предварительных выводах. Женя не мог этого объяснить. Просто сердцем чувствовал, что тут в другом дело. И присматривался к ней, присматривался… Буквально глаз с нее не сводил. Кем ты стала, Мариам? Что у тебя внутри? Да, безусловно, в ней осталось много от той девочки, которую он знал. Знал на самом деле. Как оказалось, в мельчайших деталях! Как ни одну другую до и тем более после. Знал, и забыл. А теперь, вот, вспоминал. Жесты, движения, мимику… Весьма живую и выразительную. Это было так удивительно! Строить отношения с женщиной, про которую он столько понимал, сколько бы о другой и за несколько лет не понял. И ведь Женя не просто знал, но и принимал, и разделял, потому что ее мир – он и ему был близок. Они же вместе росли, они в одной среде формировались, на одних и тех же книгах, среди одних и тех же людей. И, в общем-то, вполне вероятно, что дело было вовсе не в близости, а в какой-то даже нераздельности, что ли? Мистической предопределенности. Против которой он зачем-то пошел.

– Думаешь, легко мне не будет?

– Уверена, – фыркнула Мариам.

– Тогда, полагаю, мне стоит повнимательнее присмотреться к опыту тех бедолаг, которые через это уже проходили. Какие главные ошибки они совершали?

– Кто? – непонимающе хлопнула глазами Мариам.

– Те, кого ты знакомила с отцом до меня.

– Дурацкий какой-то вопрос. Еще давай обсудим наших бывших.

– А что, много их было?

– Нет! – резко выпалила Мариам и отвернулась к окну, за которым, распустив косы, буйствовала весна. И все будто замирало, останавливалось, на неё глядя.

– Так что там по поводу ошибок несостоявшихся женишков? – улыбнулся Женя, ласково сжав круглую коленку Мариам.

– Отстань.

Что-то ему не понравилось в ее реакции. Очень сильно не понравилось. То ли то, как невольно поникли ее плечи, то ли что-то в повороте головы. А ведь он, между прочим, не сказал ничего такого. Желая вернуть ушедшую легкость, Женя дурашливо клацнул зубами:

– Мари ам, ну, ты чего?

– Ничего. Не обращай внимания.

– Я понял. Ты не хочешь обсуждать бывших.

– Здесь нечего обсуждать.

Кравец хотел сказать: «Ну, и ладно. Хрен с ними!», но что-то в глазах Мариам заставило его не просто заткнуться, но и присмотреться к ней повнимательнее. И как холодный душ – нет. Ну, нет. Не может такого быть. Это же ненормально.

– Постой, ты утверждаешь, что ни с кем родителей не знакомила? – Мариам упрямо молчала. – В смысле за десять лет, после развода, ни один твой мужик не удостоился такой чести? 

– А со сколькими женщинами ты познакомил мать? – ушла в глухую оборону Мариам.

– Ни со сколькими. – Женя отнял руку от руля, откинул упавшие на лоб волосы. – Но это другое. Я пахал, как проклятый. Мне не до серьезных отношений было, знаешь ли.

– А я не пахала?! Еще как. А когда не пахала, занималась маленьким сыном. Тут, знаешь ли, тоже не до личной жизни.

– Но она же у тебя была?

Ага. Вопрос на миллион, блин. Идиотский вопрос, кто ж спорит? Но почему-то он не мог его не задать. И не мог не ждать ответа, замерев. И, кажется, не дыша.

– Ты правда хочешь об этом поговорить?

– Нет! Да… Черт. – Кравец тихонько выругался, сбавил скорость и резко повернулся к Мариам лицом. – Но ты же не хочешь сказать, что у тебя никого не было, кроме мужа?

Мариам ответила ему жалостливым взглядом. Посмотрела, как на полного идиота. Которого грех обидеть. Да он и был идиотом, чего уж, если какого-то хрена для него это вдруг стало так важно.

– Жень, немного прибавь. Не то опоздаем же, – вздохнула Мариам, когда повисшая пауза затянулась. Кравец послушно надавил на педаль газа. И до аэропорта они ехали уже молча. Видит бог, ему было над чем подумать. Например, над тем, как так вышло, что непорочная Мариам оттрахала незнакомца на первом свидании? «Как-как, изголодалась баба по крепкому члену. Вот и все объяснение», – услужливо подсказал внутренний голос. Замечание вполне здравое. И даже объяснимое с точки зрения науки. Но в то же время… Ладно. Очевидно, ему хотелось верить, что это он такой особенный. Другое дело, что развивая эту мысль дальше, можно было додуматься до такого, о чем думать было даже как-то… страшно.

Кравец получил парковочный талон, припарковался поближе к входу, заглушил мотор и, повернувшись к Мариам всем корпусом, все же осторожно поинтересовался:

– Но у тебя же были еще… мужчины?

– Да! Были. Был. А теперь отстань. Ага?